Проезжая по старым картам бывшие тракты, мы стараемся фиксировать прежние дорожные артефакты – здания почтовых станций и постоялых дворов, каменное мощение и даже пограничные столбы.Эти сооружения в нашей местности единичны. А уж дорожную каменную трубу середины XIX века мы вообще встретили впервые.

Старой Костромской дорогой, мы проехали от Нижнего Новгорода до границ с Костромской губернией. Почитать можно здесь. Ехать старым трактом вдоль Волги от Балахны в сторону Юрьевца довольно трудно. Подъем уровня воды в Волге из-за создания водохранилища, застройка красивых речных берегов элитными поселками и просто добротными домиками с высокими заборами мешают что-либо увидеть. Поэтому мы доехали до границы Нижегородской и Костромской губерний по карте Менде 1850 года и на том остановились. А тут в интернете попалась информация, что на старом тракте за Пучежом, в лесу сохранился кирпичный мост. И мы решили взглянуть на него.

Ориентир – деревня Девкина Гора на берегу Волги. Деревушка такая маленькая, что в яндекс-картах надо очень сильно увеличить масштаб, чтобы разглядеть ее. Впрочем, на старых картах деревня есть. И тут видно, что Старая Костромская дорога идет через нее.

Если ехать из Нижнего Новгорода, то можно даже проехать через Пучеж – от последней почтовой станции в Нижегородской губернии в Медникове пучежская будет первой на костромской земле. Сведений о ней немного:

«Прогон от Медникова – 29 верст с четвертью. В Пучеже на станции держали 12 лошадей, а прогонная верста стоила полторы копейки. Число людей на станции – 5 человек.  Оплата за содержание станции от Земства 2066 руб. 76 коп в год. Станция содержится удельными крестьянами Андреевым и Васильевым».

Дорога во все века была трудной – слишком много подъемов и спусков, оврагов и деревянных мостов, немало лесных участков. Поэтому дорогу эту особо не любили. От Пучежа до Девкиной Горы – всего чуть более 4 верст.

«На всём этом протяжении дорога встречается с глубокими оврагами, образующие беспрерывные спуски и подъёмы. Более значительные подъёмы находятся при деревне Петровой, при речке Ошкурихе, при деревне Девкиной Горе и речке Ячмене».  

Дорога из Пучежа выходит в полном совпадении со старым трактом, но после места, где она соединяется с объездной перемычкой, прежняя вековая дорога начинает отклоняться вправо, к Волге,  деревням Смагино, Верхнее Гремячево, Повалихино. И жители этих деревень используют этот участок тракта, как подъездную дорогу, а потому укрепляют старую насыпь щебнем. А когда-то тут неслись почтовые и долгие тройки.

Тут я увидела в траве на обочине яйцо и даже вышла подобрать его. Яйцо, правда, оказалось камнем. При этом оно идеально подошло ко всем нишам в Ниве, а потому было решено камень взять с собой – он определенно везунчик. Ну, и примета хорошая.

Как только въезды в деревни заканчиваются, тракт оказывается брошен. Более того, дорога до Девкиной Горы уходит со старой насыпи и идет краем поля, где после дождей и снега можно отлично помесить грязи. В марте теплого 2020 года снега уже не было, но грунт был еще проморожен, а потому глубоко было не сесть.

Насыпь тракта уходила в лесок на подъезде к Девкиной Горе, поэтому мы отправились по насыпи в заросли. Знакомьтесь – Старый Костромской тракт и выросшие на нем елки. По обочинам, у положенных канав стоят почерневшие березы, которые сажали вдоль дорог, и старые ели, а вот молодая поросль оказалась как раз на проезжей части, которая к тому же раньше была мощена камнем – его тут очень много и уложен он ровно.

Мы оставили машину на краю леска и решили поискать мост. Долго искать не пришлось. Сооружение из кирпича видно даже на этом кадре с тракта. Только это не мост, а «каменная труба» – для пропуска вод, которые раньше наверняка размывали дорогу и разрушали насыпь, которую укрепляли камнем.

В интернете я не нашла проекта точно такой трубы, но похожих много.

Чертежи и фото из интернета и не имеют отношения к трубе в волжском лесу.

Конечно, здесь уже давно не ездят, а потому опадающая листва и трава уже покрыли проезжую часть хорошей подушкой дерна. Поэтому рассмотреть каменное мощение уже не получается. А вот осмотреть конструкцию можно как раз из оврага. Надо сказать, овраг здесь очень крутой. Со стороны и снизу видно, как земля обхватывает каменную трубу, словно хочет ее поглотить. А инженерное сооружение стоит уже почти два века – без всякого ухода и ремонта.

Посмотрите, какая кладка – кирпичик к кирпичику. Сейчас так уже не умеют.

В овраге бурелом, но при желании и прежних временах тут можно было укрыть небольшой отряд разбойников – отличное засадное место. Может, так и делали. Убийства и грабежи на трактах в сельской местности продолжались и в XIX веке – об этом полно записок, включая официальные. Жутковатое место. Был момент, что я даже пожалела, что полезла туда. По крайней мере, странный озноб, с которым я потом слегла на неделю, впервые я ощутила именно там, в овраге.

Но зато когда добираешься по оврагу до трубы – замираешь в восхищении. И хоть одна подпорная стена не выдержала наплыва земли и рухнула, сама арка моста, портальная стенка и вторая подпорная стенка-крыло – на месте. Качество кладки изумительное. Кирпич не выкрошился, кладка без трещин. А судя по окантовке и оформлению опорных столбов портала, даже к этим инженерным сооружениям относились не только как к утилитарным – они были гармоничны даже в волжском лесу.

Уцелевшую подпорную стенку захватили лесные мхи и корни елей, но та еще держится.

Труба в отличном состоянии. Там вполне может пройти взрослый человек, согнувшись. Но вода нанесла много песка, и я не полезла. Никакого ручья там нет. Видимо, раньше был, да иссяк, когда наверху распахали поле – такое бывает.

Белесо-зеленоватый налет – видимо, грибок или выступающие соли, так как трубы не белили и не красили – это было непрактично. Иногда, самые большие трубы или остающиеся на виду, клали с применением дикого камня, чтобы придать им эстетичности. Но это не тот случай.

А теперь о грустном. Труба и ее овраг завалены мусором. На фото не особо видно из-за сухостоя и свежего снежка, но даже ступать было трудно. Местные жители просто заваливают сооружение XIX века своим хламом, который разлагаться будет сотни лет – много пластика, пакетов. Жаль, конечно.

Кстати, по поводу даты. Разумеется, без работы в архиве ее не найти. Существует “Ведомость по мостам и трубам, построенным из суммы земских сборов по Костромской губернии”. Правда, в открытых источниках из нее только информация по мостам:

«1) В Костромском уезде, мост через реку Покшу построен в 1848 году на сумму 3163 рубля;   2)В Кинешемском уезде, мост через реку Кинешемку построен в 1849 году, за 817 руб. 82 коп.;   3) В Юрьевецком уезде, мост через реку Ячмень построен в 1849 году за 5986 руб».

Мост через реку Ячмень прямо был под Пучежом, неподалеку. В прежнем виде не сохранился – Горьковское водохранилище дало такой подпор впадающим в нее речкам, что те разлились, скрыв не только прежние мосты, но и целые деревни. Зато понятно, в какие годы начали выделять деньги на инженерные дорожные сооружения в уезде – с конца 1840-х. Встречается упоминание работ по устройству тракта и в начале 1850-х. С большой долей вероятности, каменная труба и была построена в те годы. Так что вполне себе памятник прежней дорожной инфраструктуры посреди леса.

А мы решили проехать по старому тракту через деревню с удивительным названием Девкина Гора. Трактовку названия или какую-то легенду найти не удалось, но по волжским берегам немало Гор со своими именами. Может, тут жила примечательная девка? Может, местные девки отмечали языческие праздники или вполне православную Троицу, заплетая березкам косы? Ну, или тут над Волгой погребена героическая девка, отправившая к праотцам немало врагов? Правда, стоит учесть, что неподалеку – 12 верст напрямки стоит среди зарастающих полей практически нежилая деревня Девкино. Возможно, они как-то связаны – например, одно стало выселками для другого.

Кстати, Девкина Гора, судя по статистическим данным за 1897 год, имела всего 98 жителей обоего пола. А вот в 1907 году жителей стало уже 132 на 22 двора. Из всех заведений в деревне  были только ветряные мельницы, а род занятий у девкиногорцев в основном отхожий – работали на заводах и фабриках, которых в этой предприимчивой части губернии было большое множество.

Сейчас деревню населяют в основном дачники – в марте большинство домов старейшей улицы были закрыты. Ширина улицы впечатляет – все же тракт шел.

И за крайним домом грунтовая улица вдруг ныряет вниз. Уклон спуска довольно крутой, но дорога абсолютно не разбита. Видно, что дорогу искусственно расширяли и укрепляли. В марте пейзаж вполне себе поздне-осенний – только зеленые палки хвоща оживляют его.

Старые березы по краю тракта стоят на корнях, как на ходулях.

В просвете молодых елок замаячила Волга. Но спускаться на автомобиле по оставшемуся ледку не рискнули, а потому бросили машину наверху, на импровизированной площадке.

Склон из рыжей глины, в которую вбиты волжские камни-голыши. До сих пор сохранилось старое мощение. С потерями, конечно, но все же интересный артефакт.

Спускаться было скользко, но открывающаяся волжская панорама захватывала дух. Какое величие!

На этом уступе дорога временно выравнивается, а склон дает еще одну плоскую и широкую площадку, словно для того, чтобы лошади могли отдохнуть, а экипажи и возы – разъехаться.

Волга здесь еще была похожа на дремлющего гиганта, покрытого синей чешуей льда. Врытые старые лебедки когда-то пригождались для вытаскивания лодок на берег. Думается, когда-то такие не помешали бы и возам.

Спустились мы на покрытый льдом и снегом песчаный угол, который образует небольшая лесная речушка, впадающая в Волгу. Летом здесь небольшой песчаный пляж и наверняка отдыхают местные. Милый уголок. Но если обернуться на гору и спуск тракта, то задумываешься, сколько же лошадок надорвало здесь жилы и переломало ноги, сколько кнутов приняли конские спины, сколько возов опрокинулось, сколько покалечилось людей. А какие отборные ругательства слышала Девкина Гора! Тяжелый подъем и трудный спуск. Мощение, конечно, облегчало ход колеса, но уклон был тяжелым испытанием.

Павел Ковалевский. «Пейзаж с телегой (Крутой спуск)» (1870)

Тут внизу – полная идиллия солнечного мартовского дня.  Лет 200 назад март еще был полноценным зимним месяцем, а потому тут наверняка еще был санный путь. Теперь же Волга раскрошила свой лед и прибивает его здесь к берегу, а на обрыв горы льдины просто карабкаются, поджимаемые новыми осколками.

Название небольшой лесной речушки мне найти не удалось. Ее полноводность – весенняя и, конечно, от поднятия уровня Волги. В позапрошлом веке она наверняка была скоромнее. Судя по испорченным деревьям, на ней живут бобры.

Старые бревна, рубленые по северной традиции в тройную толщину, раньше очевидно были опорой моста, способной до определенной поры сдерживать движение льдин. Да, прежнее место переправы через ручей наверняка ушло под волжскую воду. Но все же дороги еще какое-то время использовались, а значит, и старый мост могли перетащить поближе.  А старый тракт после ручья начинал карабкаться в ту гору.

Потом задуло ледяным ветром, и из лохматых облаков над Волгой стало приносить крупку снега. Мы начали подъем обратно, цепляясь на льду за ветки. Хорошо, что местами кто-то нарубил ельника под ноги.

Потом мы остановились в поле рядом с насыпью тракта. Налили чая из термоса, и я поставила кружки на авто. Без крышки, чтобы чай остыл немного. Пролетающая над полем ворона снайперски отправила в мою кружку свой привет. Изумленно проводила я взглядом пернатую и подумала о высоком классе вороньего мастерства.

Кстати, кажется мне, что на отрезке от Юрьевца до Кинешмы я видела еще одну каменную трубу по тракту. Там он практически не совпадает с автотрассой, а потому труба в поле и разглядеть ее на предмет старины никак не удавалось. Надо бы ее найти.