Жизнь людей на изломе эпох – это почти всегда драма. И за сухой строчкой «И. Я. Горохов» в дореволюционном перечне крупнейших векселедержателей «Акционерного общества Смеловских цепного и якорного завода и испытательной станции» («Завод Красный Якорь», Нижний Новгород) отыскалась интересная человеческая история.

Работая над книгой «120 лет истории «Завода Красный Якорь», пришлось изучить архивную папку с дореволюционными документами «Акционерного общества Смеловских цепного и якорного завода и испытательной станции». Она хранится на заводе.

Лука Лукич Зотов

Это предприятие было основано под Нижним Новгородом в 1898 году уроженцем села Заречье Макарьевского уезда Костромской губернии Лукой Лукичем Зотовым.  Крестьянин-самоучка на семейный капитал покойного тестя основал производство цепей и якорей. В то время эти изделия производились кустарями и не испытывались, а потому речные аварии были делом обыденным, как и потери товара у купцов. Зотов решил добавить российским пароходчикам уверенности.

На заводе, названном в честь тестя Смеловским, появилась цепопробная станция, не уступавшая заграничным станциям Английской торговой палаты и классификационных обществ, и первые станки электросварки. Зотов вызвал для проверки станции не только представителя Главного управления торгового мореплавания, но и агентов классификационных обществ – французского «Бюро Веритас» и германского «Ллойда». Главное управление торгового мореплавания признало станцию официально Международной и единственной в России, а также назначило правительственного инспектора. Так костромской крестьянин решил и государственную задачу: российские суда с отечественными клеймеными цепями и якорями получили право заходить в зарубежные порта.

Яков Джеймс Ричардсон Гласс

Дело было прибыльным, но в 1910 году Зотов срочно выставил завод на продажу – родственники требовали своей доли в денежном выражении, а средства вкладывались в новые станки и машины, и свободных средств не было. В итоге завод за 100 тыс рублей купили англичане – адвокат, пивовар и инженер. Оперативным управлением заводом и станцией вплоть до революции занимался инженер Яков Джеймс Ричардсон Гласс или по-русски Яков Иванович.

Он же в документах 1918 года числится в числе трех крупнейших векселедержателей завода.  Наряду с Торгово-промышленным и пароходным обществом «Волга», которым управлял судостроитель и владелец крупнейших нефтеналивных барж, глава Нижнего Новгорода Дмитрий Васильевич Сироткин, и таинственным «И. Я. Гороховым». Векселей у этих трех держателей было на 250 тысяч рублей.

Дмитрий Васильевич Сироткин

И если с Сироткиным все ясно, то кто такой этот «И. Я. Горохов»? Какой у него должен быть интерес в цепном заводе? Он судовладелец? Промышленник?

Человека с такой фамилией и инициалами не оказалось ни среди нижегородского купечества, ни среди владельцев компаний из числа крупных кредиторов и дебиторов завода. Но искать долго не пришлось – Иван Яковлевич Горохов оказался лесопромышленником из волжского города Юрьевца Костромской губернии. Его фото и информация о нем нашлись на ресурсе «Открытый список», куда, очевидно, были выложены родственниками, за что им большое спасибо.

Горохов Иван Яковлевич. Август 1905 года. Нижний Новгород. Фотоателье Максима Дмитриева. С сайта ru.openlist.wiki

Иван Яковлевич Горохов (1882 – 1938) родился в семье зажиточного крестьянина-лесопромышленника в деревне Кобылино Завражной волости Макарьевского уезда Костромской губернии. Выходит, что Иван Горохов происходил из того же уезда, что и основатель «Завода Красный Якорь» Лука Зотов (1859 – 1927). Если посмотреть на карту, то между их родными Кобылино и Заречьем по прямой всего 50 км. Впрочем, сейчас Кобылино – это Журавлево, деревня не утонула с подъемом уровня Волги. Кстати, главной дорогой в том заволжском лесном краю была именно река Унжа. Мы видели ее яркой осенью 2016 года – красивая река.

Если будущий промышленник Зотов в нежном детстве лишился родителя – того убили грабители в дороге, то будущий лесопромышленник Горохов жил при весьма оборотистом отце и перенимал у него науку вести дела. Образование Ивана Яковлевича официально указано в анкете – «3 группы сельской школы». Немного, но его «университетами», очевидно, стали унженский и немдский сплавы.

Вид на Кологрив из-за реки Унжи, 1901–1917. Источник: фото из коллекции краеведа Михаила Смирнова. Взято на сайте pastvu.com
Молевой затор на Унже

Лес был единственным шансом разбогатеть в этой местности. Костромские крестьяне сбивались в артели, брали в аренду у удельного ведомства «лесные дачи», валили лес и сплавляли его вниз по рекам Немде и Унже в Волгу. Так как устье рек было напротив Юрьевца, там и правила «лесная биржа» – негласное сообщество крупнейших лесопромышленников этого обширного лесного края. Они и устанавливали цены на лес. Заседала «лесная биржа» в медведевской чайной на Торговой площади: дела шли под самовар. Заготовители победнее сдавали им свой лес, а те доставляли его вниз по Волге на Нижегородскую ярмарку с отличными барышами. Ясно, что сплав леса был делом рискованным и опасным, требовавшим как удачи, так и хватки. Горохов-старший сумел разбогатеть, приобрести авторитет и оставить своему сыну Ивану немалый капитал.

Кстати, Гороховы явно вели дела в Нижнем Новгороде. Об этом упоминает сразу несколько краеведов Юрьевца. И фотография Ивана Горохова от 1905 года (приведена выше) сделана в нижегородском ателье популярного мастера Максима Дмитриева. Ивану Яковлевичу 22 – 23 года, он одет по моде тех лет, волосы уложены косым пробором.

В статье «Купеческая торговля в городе Юрьевце до революции» со ссылкой на сведения сектора краеведения внештатного отдела культуры горсовета (1962 год) говорится, что Иван Горохов входил в состав крупнейших игроков «лесной биржи» Юрьевца. Он продавал лес и дрова в Нижний Новгород и другие города «содержателям фабрик и заводов и для населения городов»: «Распиловка дровяного леса производилась в городе Юрьевце на берегу реки Волги, дрова погружались на баржи и отправлялись клиентуре в разные города».

В дореволюционном статистическом издании “Памятная книжка Костромской губернии” говорится, что за несколько лет перед началом Первой мировой войны в ведении Ивана Яковлевича было 3 000 десятин лесных угодий.

Статистик-экономист Евгений Федорович Дюбюк в своей работе «Леса, лесное хозяйство и лесная промышленность Костромской губернии» от 1914 года приводит интересную статистику: в конце XIX–начале XX столетий в Костромской губернии насчитывалось 346 частных лесовладельцев с количеством лесной площади у каждого более 1 000 десятин, более 5 000 десятин — у 62 и свыше 10 000 десятин — у 23 собственников. Выходит, что Горохов был крепким середнячком в масштабах лесистой Костромской губернии.

Грузчик дров. Пристани и склады Нижегородской ярмарки, начало ХХ века (?)

В той же статье «Купеческая торговля в городе Юрьевце до революции» говорится, что Иван Горохов «правил коммерцию» от Нефтепромышленного и торгового общества «Мазут» и «продавал керосин и гарное масло для города и других районов Костромской губернии; нефть для предприятий города, фабрик и кустарных промыслов; основную нефть и смазочные (масла) материалы юрьевецким пароходчикам». Получается, что Иван Яковлевич шагнул в предпринимательстве дальше отца: сделал ставку не только на лес. Эту деревянную «нефть» прошлых веков заменяла настоящая нефть, и Горохов-младший чувствовал эти перемены.

Кстати, Нефтепромышленное и торговое общество «Мазут» было учреждено в 1898 году в Москве на базе торгового дома «Г.А. Поляк и сыновья», основанного в Нижнем Новгороде. В начале ХХ века нефтеторговая империя господ Поляков стала еще более богатой и солидной: компаньоны вошли в союз с семейством Ротшильдов, которые сумели потеснить Нобеля. «Мазут» стал частью крупнейшей нефтяной компании Shell, занимавшейся, в частности, добычей нефти на юге России. Так еще до начала Первой мировой войны братья Поляки стали акционерами Shell’a, а юрьевецкий купец Горохов – одним из его дистрибьюторов на Волге. Кстати, входившее в состав «Мазута» пароходство «Ока» числилось на 1918 год среди дебиторов Смеловских цепного и якорного заводов и испытательной станции.

Могли ли быть знакомы Горохов и владелец (до 1910 года) цепного и якорного заводов Зотов? Вполне. По воспоминаниям потомков, Лука Лукич уважал людей дельных и умел поддерживать добрые знакомства. А Горохов, несмотря на то, что годился Зотову в сыновья, был хозяином большого дела, земляком по рождению и часто бывал в Нижнем Новгороде.

Возможно, именно поставки масел и нефти для промышленников могли привести Ивана Яковлевича на Смеловское предприятие. И вексели он мог получать, в том числе, за свои поставки ГСМ. К сожалению, архив «Завода Красный Якорь» не сохранил информацию о том, кто был поставщиком топлива и горюче-смазочных материалов. На схеме территории предприятия от 1918 года указана вкопанная емкость для нефти – значит, предприятие ее потребляло.

Впрочем, остается и второй вариант: лесопромышленник Горохов мог закупать на Смеловских заводах сплавной такелаж и счел вексель успешного предприятия нелишним.

Фото не имеет отношения к сплаву на Унже, но показывает, что цепи употреблялись лесопромышленниками.

Но вернемся к Горохову.

По сообщениям потомков, Иван Яковлевич женился в 1905 году. Супруга – Ольга Васильевна, урожденная Сафонова из семьи зажиточных крестьян в Пурехе. Известно, что родителей ее звали Василий и Анна, а также у невесты были сестра Елизавета и брат Андрей. Судя по краеведческой литературе Чкаловского района, Сафоновы из Пуреха занимались производством колокольчиков, и антикварные сайты иногда выдают сафоновскую продукцию, выставленную на продажу. Пурех был большим торговым селом на Аракчеевском тракте, а сеть торговых дорог соединяла его с дорогой на Юрьевец.

Потомки хранят фотокарточку молодоженов Гороховых. Умные глаза, решительный взгляд Ивана Яковлевича как-то разом смягчает доброта и спокойствие супруги Ольги Васильевны. Одеты как состоятельные городские жители. Гороховы молоды, и все, конечно, еще впереди.

Кстати, дом Сафоновых в Пурехе еще стоит – прямо у храма. Большой, на два фасада, в кружеве пропильной резьбы, с каменными воротами, над которыми ниша под икону, и лавкой. Последняя, правда, обезображена при переделках под магазин. В ней мы покупали пирожки при поездке по Аракчеевскому тракту. Дом уже несколько лет выставлен на продажу, но стоит без хозяина и ветшает с каждым годом.

Судя по трогательному фото, которое было сделано до 1917 года опять в Нижнем Новгороде в ателье Максима Дмитриева, Ольга Васильевна была несколько моложе мужа. Горохов со времен прошлого портрета от 1905 года изменился: смотрит в объектив без тени смущения, с хитрым прищуром – он явно доволен собой и супругой-красавицей, которая так доверительно опирается на его плечо.

В этом кадре удивительна только книга, которую держит в руках Иван Яковлевич – это томик сочинений писателя Сергея Тимофеевича Аксакова. Обычно книги в кадре символизируют образованность. Но возможно, книга не была простым реквизитом – Горохов держит ее нарочито вперед обложкой, чтобы можно было разглядеть. В чем символизм, и что хотели сказать герои фотокадра – пока непонятно. Практически все аксаковские сочинения издавались до революции многотомниками, но самые популярные его произведения – это «Записки об уженье рыбы», «Записки ружейного охотника», «Детские годы Багрова-внука» и, конечно, вышедшая приложением сказка «Аленький цветочек». Выросший в лесах и на реках Горохов мог быть как увлеченным охотником, так и рыбаком, но это все же самая простая версия.

Горохов Иван Яковлевич с супругой Ольгой Васильевной. Снимок до 1917 года. Нижний Новгород. Фотоателье Максима Дмитриева. Фото взято с ru.openlist.wiki

В родной для Ивана Яковлевича деревне, по свидетельству краеведов, у молодых стоял двухэтажный деревянный дом, обставленный по последней городской моде. Там Гороховы жили преимущественно летом – видимо, держались корней. Тут же в Кобылино и окрестных деревнях жили родственники, многие из которых тоже были причастны к лесному промыслу. Сам Горохов, как пишут краеведы, держал пароходик, ходивший по Унже.

Удивительно, но один из родственных домов, чей порог, возможно, переступал и сам Иван Яковлевич, ежегодно посещают тысячи туристов. Сестра Горохова была выдана замуж за крестьянина из семьи лесопромышленников Серовых, живших в соседних с Кобылиным Мытищах. Один из серовских домов был вывезен в Костромской музей деревянного зодчества.

Дом богато украшен резьбой – у лесопромышленников были средства на деревянное кружево.

Зимой Гороховы жили в Юрьевце. Иван Яковлевич в 1910 – 1911 годах купил дом разорившегося купца Муравьева на Георгиевской улице прямо напротив Входо-Иерусалимского собора и его красавицы-колокольни. Местоположение дома вполне отвечало амбициям его нового хозяина.

Встречаются упоминания, что дом был приобретен одноэтажным, а потому надстраивался Гороховым. Однако в советской карточке объекта архитектуры, составленной аж с участием старейшего жителя Юрьевца Жилина Б. К., не говорится о надстройке – речь идет только о пристройках. И на этом кадре 1910 года, сделанным от набережной, видны флажки-флюгеры двухэтажного гороховского дома.

С. М. Прокудин-Горский. Пятиярусная колокольня собора в Юрьевце, 1910 год

И на этом кадре начала ХХ века тоже виден двухэтажный дом. Более того, окна центральной залы второго этажа прикрыты от летнего солнца полотняными маркизами – видимо, хозяин в городе, а не на берегах Унжи в родовой деревне.

Юрьевец. Входоиерусалимский собор и колокольня. Общий вид с юго-запада. Период создания: Начало XX в.

Мы приехали в Юрьевец пасмурным февральским днем. Дом Горохова в облезлой побелке вполне сочетается с такой же непарадной колокольней и утратившей лоск улицей. Городок красивейший и интересный, но очевидно смотрит в небытие, куда и ушли титаны, ворочавшие многомиллионными делами на берегах Волги.

В комплекс входит и одноэтажная большая лавка, чьи детали украшений вторят главному дому. Сейчас между домом и лавкой синие железные ворота, явно советские. Краеведы упоминают, что Горохов содержал лавку, где торговал фуражом, мукой, крупой, сахаром, чаем и прочими продуктами. Также встречается информация, что и на первом этаже дома была или лавка, или контора, а жилые хозяйские помещения были только на втором этаже.

Можно предположить, что торговля фуражом и продовольствием велась все же через лавку, а первый этаж дома занимала контора Горохова и его рабочий кабинет-приемная. Надо учесть, что торговля лесом, нефтью и маслами требовала документооборота, точного подсчета и присутствия владельца. А вот в советские годы и первый этаж дома мог стать продуктовой лавкой.

Сейчас здесь располагается полиция. Глядя на состояние домов других именитых купцов Юрьевца, это называется «повезло» – тут вряд ли течет крыша, вставлены стеклопакеты, есть отопление.

Мы не были внутри, но известно, что интерьеры не сохранились, в планировку внесены изменения. Фотографии, приложенные к карточке объекта, не отражают бывшего достатка и уюта. Печи топились из коридора – чтобы не сорить в комнатах.

Остались сведения, что Гороховы занимались благотворительностью. Иван Яковлевич стал попечителем земской школы, построенной им в 1911 году в родной деревне Кобылино. На церковные праздники Горохов прощал долги хорошим работникам. Особые подарки ждали деревенских ребятишек – сласти, игрушки, одежда и обувь. Думается, что закупкой и раздачей всех этих детских товаров занималась сама Ольга Васильевна. Своих детей у Гороховых не было.

А потом у Ивана Яковлевича овдовела сестра, бывшая замужем за лесопромышленником Николаем Серовым. Она осталась с дочерью Анной – племянницей и крестницей Горохова, а когда собралась второй раз замуж, бездетные супруги выпросили девочку себе на воспитание. Частая практика в зажиточной среде.

Страшные революционные годы Горохов встречал с уверенностью, что он сможет что-то сделать в этих условиях. Оказывается, он не чурался публичной политики и вступил в Конституционно-демократическую партию, от которой и избрался летом 1917 года городским головой. «Купца-мануфактурщика Флягина сменил лесопромышленник Горохов», – констатировали большевики в Юрьевце. Побыть у власти Ивану Яковлевичу пришлось совсем недолго – вскоре революция смела его.

Исаков В.П. с супругой Анной Николаевной, 1920-е гг. Взято с ru.openlist.wiki

У Гороховых отняли все, что нашли. Пришлось уехать из города в родную деревню, где у них какое-то время еще оставался собственный дом. В 1920-х годах воспитанница Анна Николаевна вышла замуж за односельчанина своего крестного – Владимира Павловича Исакова (1897 – 1938). На сайте «Отрытый список» есть фотография молодых. Платье с кружевным воротничком – на ней, вышитая косоворотка – на нем, и одно счастье – на двоих.  Такие фотопортреты из 1920-х хранятся далеко не во всех семьях. Тревожные годы заставляли людей уничтожать семейные архивы, в которых могли упоминаться раскулаченные или репрессированные. Поэтому сохранение фотокарточек с родными лицами – это всегда отличная характеристика потомков.

Из показаний Ивана Горохова в следственном деле на «Открытом списке» говорится, что с 1927 по 1929 год он опять торговал лесом и имел магазин. Значит, что этот крепкий предприимчивый человек не опустил руки в годы НЭПа и четко знал свое дело.

Горохов Иван Яковлевич и его жена Ольга Васильевна 1920-30-е годы, Фотоателье Крупина, г. Юрьевец, Ивановская обл. Фото с ru.openlist.wiki

Вот фото Гороховых советского периода. Расположение героев в кадре – как на свадебном снимке, и возможно не случайно. Может быть, снимок даже сделан в очередную годовщину. Иван Яковлевич седой, коротко стриженый, в старом пиджаке словно не со своего плеча, бесформенных штанах, заправленных в сапоги, без колец на пальцах. Его глаза уже без задорного прищура, но необыкновенно цепкие, словно спрашивающие, сможет ли любой из нас так держаться за жизнь, как это умел он. Ольга Васильевна уже не улыбается – уголки ее губ опущены вниз, ее глаза печальны, но взгляд все такой же мягкий. Она в темном платье, с гладко забранными волосами, маленькими сережками и скромно сложенными руками. Во всей фигуре Ольги Васильевны чувствуется усталость. Иван Яковлевич положил руку ей на плечо, словно в знак поддержки.

В 1929 году Ивана Горохова осудили по ст. 169 УК РСФСР («Мошенничество, имевшее своим последствием причинение убытка государственному или общественному учреждению» в редакции УК 1926 года) и на 3 года отправили на строительство Беломоро-Балтийского канала.

Горохов Гавриил Поликарпович в годы действительной службы. Витебск. Фото до 1914 года. Фото ru.openlist.wiki

Почти параллельно осудили и его двоюродного брата Гавриила Поликарповича  Горохова (1876 – ?) за антисоветскую агитацию. Родившийся в деревне Кобылино, он жил в деревне Кресты. Участник Первой мировой войны, нестроевой офицер, писарь. В советские годы служил лесником в Кадыйском лесничестве Макарьевского уезда. Приговор – три года высылки, из которой Гавриил Поликарпович вернулся домой, так как есть его фото 1940-х годов, но мы приведем раннюю.

Иван Яковлевич выжил на стройке Беломоро-Балтийского канала и вернулся домой в 1932 году. Он не остался в Юрьевце после раскулачивания – немало бывших купцов уехали из города, опасаясь дальнейшего преследования. Очевидно, что там было не устроиться, не заработать на кусок хлеба. Восстановиться в правах тоже не удалось – отказали. Горохов  уехал в Нижний Новгород (Горький), где устроился на работу десятником лесного склада в “Акционерное общество ширпотреба”.

Владимир Павлович Исаков. Снимок 1930 г. во время раскулачивания и отбывания 6-месячного срока ИТР. Фото с сайта ru.openlist.wiki

В 1934 году он уехал уже в Казань, где поселился с Ольгой Васильевной в Адмиралтейской слободе на Большой улице. Судя по анкете, был работником рейда Гортопа, то есть лесное дело, пусть и под видом заготовки дров, оставалось делом жизни. Устраиваться наверняка помогали дореволюционные связи.

В декабре 1937 года Иван Яковлевич оказался в Горьком у Исаковых – в семье своей воспитанницы Анны Николаевны. Ее муж Владимир Павлович заведовал лесным складом Горьковского промторга.

По воспоминаниям родственников, семейный вечер 18 декабря 1937 года у Исаковых был обычным. Наверняка, вечерний чай, разговоры, подготовка ко сну. В это время на пороге квартиры №7 дома №41 по улице Грузинской и появились сотрудники НКВД. Они предъявили ордер на арест Владимира Исакова и начали обыск. Иван Яковлевич попытался заступиться за зятя, чем обратил на себя внимание и тоже был арестован. В этом доме прошел последний семейный вечер в жизни бывшего лесопромышленника Горохова. Окна – угловые два на первом этаже.

Двор, из которого увезли Горохова и Исакова поздним декабрьским вечером.

Потом в деле всплыл и ордер на обыск и арест Горохова, выписанный очевидно задним числом, так как Горохов по этому адресу только гостил, а не проживал.

Ордер на обыск и арест Горохова И.Я. от 19 декабря 1937 г. ЦАНО Ф. Р-2209, Оп 3, Д 8909, Л 20. С сайта ru.openlist.wiki

Коллективное следственное дело №11697 4-го отдела УГБ УНКВД Горьковской области содержало целый список участников «кулацкой вредительско-диверсионной организации в системе Гортопа». Обвинение строилось на показаниях свидетеля Арсения Литовки, который работал рабочим-такелажником Гортоптреста: он назвал 26 имен в системе Гортопа, состоявшей из бывших кулаков и торговцев лесом, и получил потом 8 лет лагерей.

В число обвиняемых попал также племянник Ивана Яковлевича – Горохов Аркадий Александрович (1902 – ?), который получил 10 лет лагерей. Иван Яковлевич Горохов и его зять признали свою вину полностью и получили высшую меру наказания – расстрел. Всего по делу были расстреляны пять человек. Очевидно, что признания вины были получены путем давления или пыток. А, может, понимая, что уже не выбраться, арестованные думали о своей семье и считали, что признание смягчит ее участь.

Ивана Яковлевича Горохова не стало 14 января 1938 года. Был реабилитирован 18 июня 1958 года.

Оставшаяся в одиночестве и бедности Ольга Васильевна, очевидно, постаралась перебраться поближе к своим. Она какое-то время жила в технологической башне бывшего спиртового завода Долгова – та стоит прямо во дворе дома, в котором был арестован Иван Яковлевич.

P.S. Авторы сайта благодарят потомков Гороховых и Исаковых за сохранение памяти о замечательных людях и предоставленные фотоматериалы, информацию, а также особо – за внесение правок в материал.