Митино: дом над переправой

Если вы оказались в Тверской области и уже прогулялись по усадьбе Василёво, то вам непременно надо побывать и в Митино, и на Прутненском погосте. Стоит лишь переехать Тверцу.

Все эти местечки связаны крепкими нитями родства и архитектурного гения.

Осмотрев в Василёве Чёртов мост, остатки усадьбы, музей тверского деревянного зодчества и потратив на это более трех часов, мы вновь переехали мост через Тверцу. Чтобы увидеть еще одно каменное творение архитектора-палладианца Николая Львова – ледник в виде пирамиды. Кстати, в XIX веке усадьбы Василёво и Митино, стоящие друг напротив друга, соединяла настоящая переправа.

Митино как усадьба появилось позднее Василёво и стоит как раз на “мягкой”, то есть не мощеной государевой дороге Петербург — Москва. С 1834 года дорогу подняли с кромки берега вверх, она прошла прямо по территории усадьбы Митино, разрезав ее, как пирог – ножом. Но в 1850 году трассировку дороги изменили еще раз – вынесли за полтора километра от Митино. Современная М10 совпадает с этим вариантом. Сейчас от шоссе к Митину ведет просека, перерастающая в подъездную аллею вековых лип и берез. При въезде в усадьбу сохранились многовершинные ели — это остатки живой изгороди.

В бывшей усадьбе сейчас располагается санаторий – многоэтажный советский корпус виден отовсюду. Территория огорожена забором, на входе – вертушка. Барский митинский дом и сама пирамида, которую мы так хотели увидеть, были на территории санатория. В итоге мы поставили автомобиль на стоянку, прошли через вертушку и оказались в шаге от цели. Мы прогулялись по дорожкам в сторону реки и свернули правее. Тут, на бровке коренного берега и стоял барский дом. Нас он встретил боковым фасадом с обрушившимся эркером и балконом.

Этот дом был построен в 30-е годы XIX столетия на месте и, вероятно, на фундаменте старого дома. Первый дом, как указывают историки, появился в 80-е годы XVIII века и был поставлен “во вкусе доброй старины” по проекту Николая Львова: одноэтажный, деревянный, оштукатуренный, на высоком фундаменте, отделанном камнем-валуном.

Заказчиком, судя по всему, был Иван Иванович Львов (1724—1793). Его брат Дмитрий Иванович Львов (1726—1782), который владел Василёвым и был счастливо женат на прелестной Марии Фёдоровне Тыртовой (1752—1822), к тому времени уже скончался. Оставшись на руках с двумя маленькими сыновьями – Иваном (1778—1817) и Сергеем (1781—1857), Мария Фёдоровна решилась на строительство и прибегла к услугам дальнего родственника по мужу – архитектора Николая Александровича Львова (1753 – 1803).

Возможно, василёвская хозяйка даже водила дружбу с супругой архитектора Марией Алексеевной Львовой, которая была еще и соседкой – жила с семьей в Никольском.

Иван Иванович был бездетным, поэтому в 1804 году по разделу имущества его усадьба перешла к племяннику Сергею Дмитриевичу. Василёво получил брат Сергея – Иван Дмитриевич, который также был бездетным и скончался довольно рано – в 39 лет. Так Сергей Дмитриевич становится владельцем двух усадеб – Василёво и Митино.

Построенный архитектором Львовым дом мог служить семье века полтора, но почему-то оказывается снесенным или разобранным уже лет через 50 – при Сергее Дмитриевиче. Возможно, он сгорел, как позже случится и в Василёве. Подробных сведений об этом не встречалось. Автор этого второго дома неизвестен, но он явно не следовал модам. В доме довольно много “цитат” архитектуры XVIII века, столь необычных для времени, когда он был выстроен. Наиболее ярким примером являются “ушастые” наличники, с “серьгами” и широкими сандриками-полочками, типичными, скорее для 1770-1780-х годов. Хозяев это явно не волновало.

Сергей Дмитриевич в возрасте 24 лет вышел в отставку в чине подпоручика и в 1805 году женился на 16-летней Татьяне Петровне Полторацкой (1789—1848). Далеко за невестой не ездил – Полторацкие жили большим домом в Грузинах, под Торжком. Брак был счастливым. Сергей Дмитриевич был хорошо образован, тих, отличался интеллигентностью, либеральностью взглядов, любил приятное общение и обожал супругу. У Львовых родились пять сыновей и четыре дочери. Одна из них — Мария Сергеевна — стала женой Петра Алексеевича Оленина — сына президента Академии художеств.

Все изменилось в жизни хозяев Митино и Василёво в 1848 году, когда скончалась мать семейства Татьяна Петровна. Сергею Дмитриевичу предстояло прожить без нее целых 9 лет, каждый из которых был отмечен страшными потерями. Овдовев, Львов потерял интерес к общественной деятельности и покинул пост предводителя Новоторжского уездного дворянства, который занимал более 20 лет.

В том же 1848 году тридцатилетний сын Сергея Дмитриевича — Петр, капитан лейб-егерского полка, оказался в одиночной камере Петропавловской крепости по подозрению в причастности к заговору Петрашевского. Петр, “до мозга костей своих проникнутый преданностью царю”, был в полном отчаянии от непонимания причин ареста и от мыслей о том, какой это вызовет переполох в семье. Львов объявил голодовку, и когда его, полуживого, доставили в суд, выяснилось, что произошла ошибка. Петр Сергеевич вернулся в полк. Во время парада император Николай I публично просил “великодушно простить о несчастной ошибке… и склонившись с коня, три раза крепко облобызал… Петра Сергеевича”. Однако страшное уже произошло – ослабленный голодом в заключении Петр заболел чахоткой, которая унесла его в могилу.

В 1851 году погиб на дуэли сын Сергея Дмитриевича Иван, служивший в чине майора во Владимирском уланском полку. Безутешный отец воздвиг на месте дуэли в 2 верстах от Митина памятные знаки — камни-валуны. На одном высекли надпись: “Здесь И.С. Львов бесстрашно встретил смерть. 1851 года октября 7 дня в 8 часу утра”. Место известно и сегодня, но мы там не были. Кстати, в ночь перед дуэлью Иван написал последнее письмо, в котором просил брата Александра не оставлять “милого моего ангела и прелестных моих сирот” супругу и двоих детей.

Однако в 1853 году Александр Сергеевич тоже погиб. Возвращаясь с охоты, он перелезал через плетень, и висевшее на плече ружье выстрелило. Его похоронили в родовой усыпальнице рядом с матерью и братом. Александр был талантливым художником. Было ему сорок лет.

На следующий год (1854) Сергей Дмитриевич похоронил зятя и двоих внуков: вероятно, от инфекционной болезни в течение трех недель умерли 45-летний Дмитрий Иванович Романов и его дети Сергей и Софья.

Сам Сергей Дмитриевич Львов умер в возрасте 76 лет, в 1857 году. Смерть казалась ему уже избавлением от потерь и боли. Старшему сыну Дмитрию он передал Василёво, младший Николай унаследовал Митино… Этот дом помнит много горя.

Кстати, сохранился рисунок парадного, паркового фасада.

Эркер слева мы видели, когда только подошли к дому, а вид из партера снимать сложно из-за буйных зарослей.На площадке высокой лестницы парадного входа установлены четыре колонны, которые не имеют классического фронтонного завершения, а поддерживают балкон, когда-то украшенный кованой решеткой.

Сохранились старые фотографии этого фасада дома.

А вот и более ранний кадр.

Внутри – обычный погром брошенного дома.

На полу умерший паркет. Потолок не сохранил никаких следов лепнины. Дом выхолощен. Мы прошли его насквозь по первому этажу. Планировка незамысловата и явно неродная.

Западный фасад имеет полуротондальную террасу-лоджию с колоннами римско-дорического ордера. Над террасой — балкон, где летними вечерами пили чай, любовались закатом и видами реки. Небольшая двухмаршевая лестница с террасы выходила на огороженную площадку перед домом.

Этот фасад тоже был запечатлен в разные годы.

Николай Сергеевич оказался последним Львовым — владельцем Митина, после него имение перешло к Романовым: сестре Аграфене Сергеевне Романовой (урожденной Львовой), затем ее сыну Дмитрию. Это его отец скончался вместе с двумя детьми от инфекционной болезни.

Дмитрий Романов (1851—1916) принял эстафету от Львовых — стал одним из лидеров нового поколения Новоторжского земства, был членом земской Управы, неоднократно избирался мировым судьей. По его инициативе в Торжке возродилось древнее искусство золотного шитья: при кустарном отделе земства он создал школу и мастерские шитья по сафьяну и коже. В Митине была собрана большая библиотека: 5 тысяч томов по истории, философии, ботанике на русском и французском языках. В 1901 году учителя школ Новоторжского уезда собрали средства на открытие народной читальни имени Дмитрия Романова.

В последние годы любимым занятием Дмитрия Дмитриевича были работы в парке. Для митинского парка “он выписывал издалека невиданные под тверским небом деревья вроде канадской березы, не с пятнистым, а с чисто “белым, как сметана” стволом”. Владельцы Митина — одни из немногих, кому удалось не расстаться с родовым гнездом. Чтобы имение приносило доход, они на все лето представляли дачникам флигели и две трети господского дома, “оставив за собой только часть верхнего этажа”. Это было не совсем удобно, зато у семьи были средства поддерживать все затеи.

Верхняя терраса перед домом ограждалась балюстрадой, которую замыкали парковые беседки; с юга — ротонда, с севера — квадратная, возведенная над каменным погребом. Белокаменная лестница от северной беседки вела к нижней террасе парка, к старой дороге. Склон перед домом был превращен в скальный парк, на террасе которого устроили небольшой пруд — купальню. Дно пруда и лестница схода были выложены белым камнем, берега укреплялись валунным камнем. Сегодня от этого ничего не осталось, кроме валяющихся в беспорядке валунов.

Дмитрий Романов умер в 1916 году и имел счастье не видеть национализации своего Митина. Старший его сын Николай — библиофил, коллекционер, увлекался географией и ботаникой, но в 1917 году оказался в Персии и там погиб. Младший Иван был еще ребенком. Революция все разметала.

Чтобы увидеть следы прежней роскоши, следовало бы поехать в Митино осенью или весной, когда отсутствует листва.

А вот так выглядит пирамида-ледник в Митино. Мы долго не могли поверить, что это чудо из досок и рубероида – она и есть. Очевидно, это консервация.

Так мы не увидели одну из самых оригинальных хозяйственных построек. Перепад рельефа (погреб поставлен на склоне берега Тверцы) позволил архитектору Львову осуществить два уровня входа: со стороны парка и со стороны реки. Построена из кирпича, камня-валуна, облицована известковыми плитами, соединенными в шпунт. Митинская пирамида не имеет ледника, но стоит увидеть ее световентиляционную камеру, винный погреб и холодильник. Жаль, не увидели.

После этого мы решили пройтись дальше вдоль бровки берега и посмотреть строения, стоявшие в одну линию. Наткнулись на огромное количество кошек.

Хозяйственные постройки усадьбы расположены двумя компактными группами с южной и юго-восточной стороны от главного дома и регулярного парка. Это винокуренный и клееваренный заводы, представляющие собой два близких по архитектуре небольших корпуса, объединенных в одно целое.

А вот это здание – зернохранилище XVIII века, еще львовское.

Это опять маленький усадебный заводик.

Детский городок санатория украшен старыми парковыми деревьями – дубами, липами и лиственницами.

Через дорогу от санатория – конюшенный двор. Треугольный фронтон с излюбленным архитектором Львовым венецианским трехчастным окном. Двухколонные портики украшают арку ворот. В конном дворе размещались конюшни, каретные сараи, сеновал, жилье для конюхов, кузница. Архитектором предусмотрена вентиляционная система и рациональное освещение как в конном, так и в скотном дворах. Ныне лежащее в руинах кирпичное здание скотного двора было рассчитано на 50 голов скота, там имелись отдельная запарочная с печкой, навозохранилище, но внешне он походил на хоромы: центральный вход с обеих сторон украшали полуциркульные ниши, по длинному фасаду располагались арочные окна.

Сравните конюшни с рисунком середины XIX века – их облик практически не изменился.

Покинув территорию Митино, мы проехали еще полтора километра до Прутни и ее погоста. Прутня впервые упоминается в 1318 году, в договорной грамоте Юрия Даниловича Московского, Михаила Ярославича Тверского и Новгорода о мире. А до 1818 года через Прутню проходил тракт Москва-Новгород-Петербург.На погосте стоит церковь Воскресения Христова. Храм был построен на средства Львовых и освящен в 1781 году, регулярно подновлялся Львовыми. В земле округ церкви упокоилось множество поколений семьи.

В наш приезд храм ремонтировали и потому снимок получился просто для хроники.

Здесь сохранились надгробия Романовых, но самое интересное – символическая могила Анны Керн, пушкинской музы, которой Александр Сергеевич посвящал и прекрасные стихи, и отборную матерщину в переписке с друзьями.  Символическая потому, что место настоящего захоронения утеряно.

Интересно, конечно, что же делает на этом погосте красавица Анна Петровна?

Анна Петровна – урожденная Полторацкая, и хозяйка имения Татьяна Петровна Львова приходилась ей двоюродной теткой. Анна многократно бывала в Митино и очень любила здешний покой и семейную атмосферу –этого ей не хватало на протяжении всей ее жизни. Буквально в 16 лет она была выдана своим деспотичным отцом замуж за героя Отечественной войны, 52-летнего генерала Ермолая Фёдоровича Керна (1765 – 1841).

Мужа Анна не любила – писала родным, чтобы позволили ей уехать от него, и получала отказы. Даже материнские чувства Анны Петровны были словно притуплены: она родила троих дочерей, две из которых умерли в детстве, а старшая  была отдана в Смольный на воспитание. Вскоре супруги разъехались, и брак не мешал генеральше Керн иметь многочисленные романы. Вот эти строки:

«Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты,

Как мимолетное виденье,

Как гений чистой красоты…»

и эпитет «вавилонская блудница», а то и покрепче – это все «наше всё» об Анне Петровне. Ее репутация была погублена безвозвратно.

В 1836 году, в возрасте 36 лет, Анна Керн снова влюбилась. Её избранником стал 16-летний кадет Первого Петербургского кадетского корпуса, её же троюродный брат Саша Марков-Виноградский, которого она вполне могла держать на руках в его младенчестве. Анна решила жить вместе со своим избранником, несмотря на все пересуды. Через три года родила сына, которого назвала в честь любимого Александром. В начале 1841 года умер старый генерал Керн, и его вдове полагалась хорошая пенсия, которая была бы очень кстати для молодой матери. Однако она выбирает любовь и венчается с Марковым-Виноградским. Впереди у них было 38 лет бедности и счастья. Хозяйка Митина Татьяна Петровна Львова была родной теткой Маркову-Виноградскому, так что оба супруга грелись здесь в тепле семейного гнезда.

Марков-Виноградский умер в 1879 году в страшных муках от рака желудка. Анна Петровна была уже в преклонном возрасте и не смогла жить без него, умерла в Москве 4 месяца спустя. Из-за дождей и размытых дорог сын не смог довести гроб матери до могилы отца и попросил разрешения у митинских родственников похоронить Анну Петровну на погосте, куда она так любила прогуливаться, будучи в гостях. Те, разумеется, разрешили…

Советуем планировать посещение Митина на позднюю осень, чтобы заросли не мешали рассмотреть остатки речного дома, кирпичных подвальных сводов и прочего.  Усадьба пришла в запустение, и соседство с санаторием нисколько не помогает ее сохранению. А, между тем, учитывая соседство с Василёво и славные имена, связанные с этими усадьбами, это отличная точка туристического притяжения.