Окрестности Суздаля: секреты древних сёл

Кто же не любит Суздаль? Мы там бываем по несколько раз в году. И наше бессилие перед очарованием этого городка выражается еще и в том, что не имеем сил написать о нем – слишком масштабно предстоящее полотно.

А вот окрестности Суздаля обычно остаются за рамками туристического внимания. И совершенно зря. Ловите маршрутик на полдня, а самым неторопливым – так и на день!

Выезжайте из Суздаля по улице Васильевской, мимо старинного монастыря и места крещения суздальцев, держите курс прямо к месту впадения Каменки в Нерль. Пути всего около 5 км, но знайте, что едете по дороге, которой почти тысяча лет. Она вела из Суздаля в Городец (Нижегородская область), через нынешний Ковров, старинный Стародуб, ивановскими лесами и прямо на берега Волги. Часть этого маршрута с достопримечательностями у нас описана в отчете о местах, связанных с именем Дмитрия Пожарского.
На месте впадения Каменки в Нерль стоит село Кидекша, которое впервые упоминается в 1152 году. Само название уходит в толщи веков и залежи мерянского языка. Сейчас историки придерживаются двух версий: в переводе с мерянского Кидекша – “каменная речка”, а по-русски – вроде как “покинутое место”. Историческую основу имеют обе версии.
Речка, на которой стоит Суздаль и Кидекша – Каменка, названная так за каменистое дно, что редкость для рек владимирского Ополья. А покинутой Кидекша стала, когда в середине XII века князь Юрий Долгорукий решил поставить тут свой укрепленный двор. Здесь было хорошо контролировать речные пути, да и от спесивых суздальских бояр подальше. Более того, место уже было освещено княжеским присутствием – по легенде, здесь в Х веке располагалось становище святых князей Бориса и Глеба, которые встретились по дороге в Киев, направляясь соответственно из Ростова и Мурома. Об этом упоминается в Степенной книге, и, верно, именно это послужило причиной посвящению местной церкви этим святым. Долгорукий поставил тут небольшую крепость и храм. То есть Кидекша вполне могла стать стольным градом вместо Москвы, которая старше Кидекши всего на пять лет. Но звезды не легли. И, наверное, это хорошо. В итоге князь покинул это место, а двор перешел к его сыну – Борису Юрьевичу, который тут жил и был погребен вместе с семьей.
Словом, это самое известное село в окрестностях Суздаля. Известность вполне заслуженная и музем-заповедником поддерживаемая. А потому вы непременно увидите на парковочном пятаке туристические автобусы. Вот вид на Кидекшу, который туристы не видят – снимок сделан с противоположного берега реки.

А едут туристы увидеть вот эту скромную белокаменную красоту – личный храм Юрия Долгорукого, охраняемый ЮНЕСКО. Это церковь святых Бориса и Глеба, чье первое упоминание в 1152 году и помогает датировать существование самой Кидекши. Для постройки белокаменной церкви князь пригласил галицких каменщиков, так как свои мастера не умели работать с камнем. Строили каменщики по-западному – из природного известкового камня, найденного где-то на территории современного Подмосковья. Камень прекрасно отёсан и положен почти насухо.
Вообще, именно с постройки храма Бориса и Глеба началось Владимиро-Суздальское белокаменное зодчество. Памятников тех веков всего пять – и все их стоит увидеть своими глазами (кроме Кидекши белокаменные храмы украшают пойму реки Нерль, Владимир, Переславль-Залесский, Юрьев-Польский).

Строгая простота и даже суровость. Минимум украшений. Это вам не Покрова на Нерли с царем Давидом и женскими масками. И уж тем более не Дмитриевский храм во Владимире с его райскими кущами на стенах. И не церковь с улыбающимися котами и даже слоном в Юрьеве-Польском.

Жаль, своды этого храма в XVII веке обрушились и верх был починен иначе. Но внутри сохранились древние хоры, фрагменты фресок 1180-х годов, аркасолии – ниши для захоронения, на стенах – древние граффити. Археологами были обнаружены неизвестные ранее детали внутреннего убранства храма: основания позднего иконостаса, нижняя часть белокаменного престола с отпечатками четырёх ножек и омфалий. На этих снимках – аркасолия семьи сына князя Долгорукого. Княжеские останки из храма изъяты.

Кстати, омфалий – это «пуп». Так называли особое место в храме, его центр, пуповину. Омфалий в Кидекше – это камень розоватого цвета, лежащий в центре храма. Сейчас он включён в экспозицию и является уникальным, так как в древнерусской архитектуре известен только более ранний мозаичный экземпляр X века в киевской Десятинной церкви, а остальные – гораздо более поздние. Также в Борисоглебской церкви был обнаружен белокаменный саркофаг и фрески XII века.

В конце XVII века к храму добавились памятники, характерные для суздальского зодчества. Например, Святые ворота, которые вели к спуску на реку. Думается, тут могли быть и речные ворота крепости Долгорукого.

Позднее к архитектурному ансамблю Кидекши добавилась ныне действующая теплая церковь Святого Стефана (1780 год). Для села это важно, так как Борисоглебская церковь – музей. Забавно, но на территории комплекса пытаются сохранить даже старые деревья. Это явно разваливается, но его обрабатывают смолой и скрепляют манжетами и цепями.

Впрочем, если зимняя церковка в этом комплексе вполне обыкновенна, то вот шатровая колокольня XVIII века весьма выразительна. И, кроме того, она “падающая”, то есть заметно кренится. До ХХ века на ней висел колокол, подаренный Иваном Грозным в честь взятия Казани. Сейчас колокольня закрыта, а раньше на нее пускали туристов. Говорят, виды – потрясающие.

Если будете в Кидекше во время работы музея – непременно купите билет и осмотрите храм изнутри. А если будет возможность присоединиться к группе туристов с экскурсоводом – пользуйтесь шансом узнать больше об этом уникальном месте.
Еще в пяти километрах от Суздаля, но в сторону Владимира, расположено село Черниж. В отличие от Кидекши, оно совершенно не интересует музей-заповедник, и там не бывает автобусов с туристами. А между тем, там стоит уникальное сооружение – деревянный усадебный дом с тосканским портиком и четырьмя деревянными колоннами.

Согласно книге «Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии. Выпуск 3. Суздальский и Юрьевский уезды» 1897 года, исторических сведений о селе Черниж Суздальского уезда Владимирской губернии невозможно было отыскать уже в конце XIX века.
Наиболее ранним из известных описаний села является статья о нем в экономическом приложении к планам Генерального межевания Суздальского уезда, составленная между 1764 и 1782 годами. В документе сказано, что в указанные годы Черниж находился в совместном владении помещиков «Анны Яковлевны Кречетниковой, Василья Ивановича Сытина, Ивана Федорова сына Владыкина, Татьяны Васильевны и Авдотьи Степановой дочери Молчановой, Ивана Борисова сына Шувалова». О расположении поселения сообщается: «село пообе стороны оврага Межнишного в котором пруд, ипридвух прудахже церковь каменная Николая Чюдотворца сприделом Сергия Радонежского Чюдотворца; два дома госпоцкие деревянные, приодном сад сплодовитами деревьями». В описываемое время в Черниже насчитывалось 84 крестьянских двора, в которых проживали 256 мужчин и 270 женщин.
Топографические карты 1850-х годов свидетельствуют, что в это время крестьянские дома в Черниже располагались тремя порядками к северу и двумя – к югу от занимающих центр села прудов. У здания Никольской церкви отмечены усадебные постройки – дом и два флигеля. Еще одно крупное каменное строение – видимо, конюшни и каретный сарай – отмечены на левой стороне Черницкого оврага. В один ряд вдоль безымянного оврага к югу от села стояли три ветряные мельницы.
Сегодня, кроме трех ветряков, все так и стоит, как на карте 1850 года. Мимо господского дома в Черниже не проехать. Он стоит на краю пруда, прямо рядом с храмом, обратив свой парадный вход и окна залов на церковь. Трогательное соседство. Сейчас дом и храм разделяет мемориал в честь павших воинов. Заметьте, что на фасадах нет никаких украшений. Видимо, они просто не подновлялись в поздние годы и не дошли до нас. В советские годы вряд ли стали бы восстанавливать помещичьи затеи, а потому подчеркивали утилитарное назначение усадьбы.

Вот на этом снимке с заднего двора видно, как близко друг к другу расположены церковь и помещичий дом.

Так кто же был владельцем этого дома?
А владельца было два.
Помните в списке помещиков села по переписи 1764 – 1782 годов Анну Яковлевну Кречетникову? Она – урожденная Сытина, и совладельцем числится кто-то из родственников. Возможно, доля в Черниже была ее приданым или наследтвом. Анна Яковлевна была замужем за владимирским дворянином, генерал-майором и астраханским губернатором Петром Никитичем Кречетниковым. Вот его портрет. Собственно, это единственный портрет человека, имеющего хоть какое-то отношение к усадьбе. Других найти не удалось.

Погрудный портрет П.Н. Кречетникова
генерал-майора и астраханского губернатора,
изображенного в военном мундире с орденами Святой Анны и Белого Орла.

У четы Кречетниковых были сын Иван и дочь Елизавета. Иван Петрович служил советником Рязанской уголовной палаты, был председателем Костромской уголовной палаты (1787-1796) и имел чин коллежского советника. Был дважды женат, имел четырех детей, младшая из которых – Екатерина Ивановна и была первой хозяйкой этого дома в Черниже.
Дом всем своим проектом просится быть в камне, но, видимо, не слишком высокие доходы одинокой помещицы заставили возводить дом с колоннами из дерева. А вот на храм она денег не пожалела. Известно, что в 1834 году на пожертвования Екатерины Ивановны к Никольской церкви была пристроена теплая трапезная с приделами в честь Преподобного Сергия Радонежского и иконы Божьей Матери Казанской. Была также построена каменная колокольня.
Точных дат жизни Екатерины Ивановны мы не знаем, однако известно, что умерла она девицей, то есть замуж так и не вышла и прямых наследников не оставила. В чем причина ее одиночества – неизвестно. Это могла быть и несчастная любовь, и болезнь. Потому что с маленькой усадебкой и домиком она уже не была бесприданницей и вполне могла составить счастье мелкого помещика.
Ее утешение, судя по всему, составляла религия, благо богатый монастырями Суздаль был в получасе неспешной езды от имения. Думается, что так и делала Екатерина Ивановна – велела заложить коляску с мягкими рессорами и по полевой дороге отправлялась молиться по обителям, чтобы к обеду быть дома.

Картина Василия Максимова “Все в прошлом”, 1889 год.

К слову, ее кузина (дочка тётушки Елизаветы Петровны) Мария Шепелева, в замужестве Сухово-Кобылина, была хозяйкой литературного салона на московской Тверской, в известном москвичам “доме Фамусова”. А благодаря родству с Баташевыми, ее муж был управляющим выксунскими металлургическими заводами.
В 1834 или чуть позже Черниж был приобретен суздальским дворянином, уездным предводителем дворянства Иваном Алексеевичем Рагозиным (1781 – 1858 годы). К сожалению, портрет помещика на просторах интернетов найти тоже не удалось. Что стало причиной продажи имения – неизвестно. Возможно, Екатерина Ивановна скончалась, а наследники решили домик продать.
Про Рагозина известно чуть больше. Карьера его была вполне обычна для отпрыском дворянских семей с достатком ниже среднего. Родился он, судя по всему, в селе Петрово Городище Суздальского же уезда Владимирской губернии. Сейчас это село находится в Гаврилово-Посадском районе Ивановской области всего в нескольких километрах от Суздаля.
Рагозины владели Петровым Городищем и несколькими окрестными деревнями много лет и являли собой пример служилого дворянства, которое не избегает государственной службы и повинностей, но более всего утешает себя тихой провинциальной жизнью и ценит хороший обед, пение соловья в саду и круглый локоток супруги 🙂
Иван Алексеевич, как любой помещичий отпрыск, получил первое образование у домашних гувернеров, но продолжил обучение в Инженерном кадетском корпусе. Он находился на военной службе и в 1803 году вышел в отставку артиллерии поручиком. Ясное дело, 22-летний поручик мог бы послужить и далее, но инженерная карьера, видимо, не прельщала или виделась невозможной. Известно, что с 1806 по 1807 год Рагозин служил во Владимирской милиции, а с началом войны с Наполеоном записался во Владимирское ополчение, в составе которого пробыл до 1814 года. Где именно сражался Иван Алексеевич, бился ли на Бородинском поле, дошел ли до Парижа – мы не знаем. Наверное, это предмет отдельного архивного изыскания.
Но уже в 1815 году 34-летний ветеран избирается депутатом дворянства от Суздальского уезда и служит им вплоть до 1821 года. Репутация хорошего хозяйственника и семьянина обычно должна была прилагаться к депутатству. И, судя по всему, Иван Алексеевич соответствовал. Также это говорит о том, что фамилия Рагозиных была уважаемой, а сами помещики не гнушались общественной нагрузки.
Иван Алексеевич упоминается 1828 годом, как заказчик и финансист строительства трапезной с теплыми приделами Зачатия Анны и Василия Великого и колокольни к Никольскому храму своей семейной вотчины Петрово Городище. Сам храм был построен, возможно, отцом Рагозина в 1789 году, когда Иван Алексеевич был еще восьмилетним ребенком. Возможно, он расстраивал храм в память о родителях.
После 1834 года Рагозин приобрел усадьбу в Черниже. Не исключено, что он несколько перестраивал дом, ведь семейному человеку надо больше места, нежели одинокой девице. Вероятно именно при Иване Алексеевиче появились антресоли в задних крыльях дома. Так как дом обшит тесом, заметить переделки сложно.
Кстати, согласитесь, чем-то похож чернижский дом на усадьбу с картины Поленова “Бабушкин сад” 1878 года? Может, и дом в Черниже имел такой декор?

Картина Поленова “Бабушкин сад”, 1878 год.

Теперь, когда хоть что-то известно о владельцах, можно продолжить осматривать дом.
Интересно, что парадный вход дома в советские годы перестал таковым быть. Портик не сохранил входа.

Помещичий дом, точнее его парадные высокие залы, стал Домом культуры. И получил дверь сбоку.

Мы объехали дом сзади и поставили авто на бывшем помещичьем дворе.

Со двора видно, что дом П-образный в плане. Такой же деревянный усадебный дом с двумя задними крыльями, но без портика стоит и в Нижегородской области – в имении Котлубицких в селе Костянка Шатковского района. Дом несколько обезображен каменным пристроем, странным крыльцом в бывший магазин и фельдшерский пункт, а также кирпичной трубой отопления. Сейчас она не имеет уже никакой связи с домом и стоит просто так.

А сбоку видно, что обшитый тесом дом имел передние парадные залы с высокими потолками, а дальше шли перерубы и в задней части дома были уже жилые комнатки в два этажа. Потолки в них ниже, их проще протопить. Эти окна смотрят на пруд.

Вид от дома. Пруд, кстати, не один. Это система прудов, целый каскад. Основой, судя по всему, послужили овраги.

От заднего двора на плотину бежит тропинка. За неимением парка, возможно, именно эти тропки были местом для променада владельца и его семьи. Мы тоже решили пройтись. Вид на дом с дамбы и пруда.

Кстати, соседку – Никольскую церковь, тоже видно. Здание эпохи барокко, возведенное в 1755 году. Как уже говорилось, расширением храма занималась девица Кречетникова. Во второй половине XIX века при церкви была построена часовня-усыпальница Рагозиных, что подтверждает версию о том, что Иван Алексеевич не был наследником родительского имения в Петровом Городище.

Слева, у алтарной части видно маленькую часовенку. Возможно, это та самая, над могилами Рагозиных, которые ложились в землю на этом почетном месте, с видом на пруд.

Сразу за барским домом стоят два одинаковых кирпичных двухэтажных флигеля, которые сейчас используются, как частные жилые дома.

Пространство между ними и домом помещика вымощено белым камнем. Его видно до сих пор.

Через сельскую улицу, на некотором удалении, но в зоне видимости стоят конюшни и каретники. Уже в руинах, к сожалению.

Вид на усадьбу от конюшен.

Помещичий дом и один из флигелей.

Жаль, что Чернижское имение находится в ужасном состоянии. Это памятник регионального значения, но у Владимирской области нет на него денег. Местные жители очень переживают за сохранность дома, мечтают об открытии тут музея и доламывают барские конюшни на кирпич. Местечко уютное – к посещению обязательно.
Кроме этих уникальных объектов, мы выбрали для осмотра пару многоэтажных храмов, достойных стоять не в селах, а в губернских городах. Вообще, церквей в Суздальском уезде – богатейшая россыпь. И все они в разном состоянии. Можно отобрать для осмотра буквально любые, благо дороги почти всюду – асфальт.
Итак, с трассы Владимир – Суздаль мы свернули на село Борисовское и отправились до Воскресенской слободки на берегу Нерли. Дорога крайне живописна: холмы, поля, речка и местами элитные коттеджные поселки, перемежающиеся вполне рядовыми деревенскими дачами владимирцев.

Раньше писалось, что “расстояние от Владимира 25 верст, а от Суздаля 13 верст”. В XVI веке село принадлежало князю Петру Михайловичу Щенятеву, по чьей фамилии населенный пункт до сих пор величают Щенячьей слободкой. Колокольню видно издалека. Из-за штукатурки она вообще кажется деревянной.

Церковь в слободке каменная, двухэтажная и построена в 1743 году в стиле нарышкинского барокко. Колокольня при ней каменная. Престолов в церкви четыре: в нижнем этаже главный престол в честь Воскресения Христова, придельные престолы – во имя святого Чудотворца. Николая и во имя святого великомученика Димитрия Солунского, а в верхнем этаже – во имя святого князя Владимира. Интересно, что приход храма составляла только слободка, которая была довольно населенной.
Штукатурка придает барочной колокольне какой-то готичности. Кстати, виден пролом в колокольне – его сделали, чтобы сбросить колокола.

Сохранившийся фрагмент мозаичного пола хранит дату – 1894 год – год реконструкции храма.

Лепнина в колокольне.

Вокруг храма – небольшое сельское кладбище. А вокруг погоста – дома и огороды. Жизнь и смерть – все рядом, как в жизни.

Судя по всему, кто-то взялся за восстановление храма – на алтаре и трапезной новая кровля с водостоками, а основной объем изнутри закрыт. Впрочем, интерьеры все равно были утрачены. И только под куполом, говорят, осталось деревянное распятие, которое просто не смогли достать. Мы этого не увидели.

Зачем оштукатурили – вообще непонятно. Напоминает обивку храма листами железа, как в Больших Кемарах Нижегородской области. Обили, чтобы закрыть выщербленный кирпич. Из-за почерневшего железа храм стоит будто горелый. Мне кажется, штукатурить нарышкинское барокко – из той же оперы. Но величия не отнять. Такой храм мог бы не то, что слободку – губернский город украсить.

Второй храм, который мы хотели увидеть, расположен ближе к Суздалю – в пяти километрах на выезде из города в сторону Гаврилова Посада, в селе Весь.
Интересно само название села. Весь – это финно-угорское племя, родственное мерянам, но жившее сильно севернее суздальской земли. Как их сюда могло занести – неясно, а уж сохранить до XXI века себя в названии села – тем более чудесно. В окрестностях Веси найдено несколько городищ и 107 курганов со следами ритуальных сожжений. Меряне и славяне жили тут по соседству примерно в одно и тоже время – с Х по XIII века. Различия племен обычно определяется по черепкам посуды: меря не знали гончарного круга и посуду лепили. Найдено много украшений – височные кольца, браслеты, шумящие подвески-уточки, мужская подвеска “топор Тора” и многое другое.
Стоит Весь на высоком берегу речки Ирмес, которая впадает в Нерль. Ирмес – это что-то вроде “речка текущая из болота”. Когда мы подъехали к храму, небо закрыла штормовая туча. Это место встретило нас вот так.

Храм здесь уникальный.
Во-первых, у него двойное название – церковь Троицы Живоначальной/Михаило-Архангельская церковь. А все потому, что храм двухэтажный: нижний – теплый и с престолом в честь Архистратига Михаила (построен в 1769 году), а верхний – холодный и с престолом в честь Святой Живоначальной Троицы (построен в 1817 году).
А во-вторых, из-за надстройки храм стал похож на башню. Точнее так – он превратился в башню. Совершенно уникальное сооружение с удивительными пропорциями, стоящее в местности, которая словно добавляет величия и красоты церкви. Это разрушающееся пятиглавие видно за много километров.

Основной объем традиционного бесстолпного суздальского типа надстроен на еще одну высоту и церковь стала с четырьмя ярусами, устремленной ввысь и парящей над окружающими ее полями. Очень напоминает тотьминские храмы-галеоны, узкие в основании, но очень высокие, словно стремящиеся оторваться от грешной земли и улететь за облака.

Остатки росписи на стенах храма.

Состояние храма плачевное. Но у алтарной части кто-то заботливо высадил сосны и елки.

Кстати, двухсветный алтарь не так часто можно увидеть.

А потом выглянуло солнышко. Буквально на три минуты перед тем, как на нас обрушился шквал холодного ветра, а над полями повисла завеса дождя. И открывшаяся картина над излучиной реки была особенно прекрасна.

Словом, обожая Суздаль и гуляя его улочками, не ленитесь хотя бы понемногу открывать для себя и его окрестности. Тем более, что судьба их не так завидна, как у города-музея, а история – не менее славная.