Водопады – это всегда красиво. Летом – бешеный танец миллиардов капель воды и оглушающий гул, зимой – иссиня-седая бахрома льда и сдержанный шепот. По дороге с Терского берега в Петрозаводск мы посетили сразу два водопада – природный Кивач и рукотворную Шаваньскую плотину, которая входит в систему Беломоро-Балтийского канала. Кивач в мире в единственном экземпляре. А таких деревянных плотин – всего две: одна в Карелии и одна в Канаде. Так что было одинаково интересно.
Прожив на Терском берегу пять дней и исколесив ближние и дальние окрестности, включая Мурманск и Териберку, мы отправились в недра Карелии. День для отъезда с гостеприимного Беломорья был пасмурным и грустным.
Нас ждал Петрозаводск. Причем ждал он нас только через сутки. То есть нам надо было где-то проболтаться день, ночь и еще полдня. За день мы не переживали – он легко уходил на дорогу и осмотр достопримечательностей по пути. А вот ночлега у нас не было. И особых планов на еще полдня – тоже. Авантюристы, чо 🙂
Первая остановка – заправка в Кандалакше.
Вторая остановка – уже с прогулкой – в Рабочеостровске и Кеми. Там же пообедали.
Погода портилась – местами шел дождик. Шикарные северные дороги переживали ремонт. Причем, ремонтировали “Колу” забавно. У нас снимут верхний слой асфальт и все – сразу новый кладут, а через два месяца уже все в ямах. А на “Коле” вскрывали не только полотно, но и саму насыпь. Словно делали заново. Масштабно.
Мы ехали в Надвоицы. Старинный карельский погост на месте на Выг-озере над Воицким порогом или падуном, как тут называют пороги и водопады. Собственно, Надвоицы – это в значении “над воем”. Местечко, когда-то поставлявшее казне империи медь и золото. В 1916 году тут прошла Мурманская железная дорога, которую строили австрийские пленные и русские каторжники. Часть из них так и осталась в этих лесах. Момент транспортного прорыва по госзаказу фотофиксировал настоящий мастер – Прокудин-Горский. Наши маршрут опять пересекался с его дорогами.
С. М. Прокудин-Горский. Выгозеро перед [Воицким] водопадом. 1916 год.
На ближнем плане правое (Мельничное) русло Воицкого водопада, за каменным островком – среднее русло. В перспективе на берегу Выгозера село Надвоицкое или как его еще называли – Воица – с церковью святых Зосимы и Савватия (построена в 1852 году ).
С. М. Прокудин-Горский. Водопад Воицкий на Выгозере 1916 год.
Вот то же место, но сфотографированное мастером с большего расстояния.
С. М. Прокудин-Горский. Водопад [Воицкий] на Выгозере 1916 год.
Царская железная дорога не так изменила этот край, как то, что возводили советские власти. В 1929—1930 годах здесь появилось отделение Соловецкого лагеря особого назначения, позже был организован Беломорско-Балтийский лагерь, главной задачей которого было строительство Беломорско-Балтийского канала. В ходе данного строительства уровень Выгозера был поднят на 6,5 м, а потому прежних пейзажей и точек съемки Прокудина-Горского уже не найти.
Благодаря каналу судам больше не надо было обходить Скандинавский полуостров по суровым северным морям. Путь из Ленинграда в Архангельск сократился на 4 тысячи км. Канал должен был продемонстрировать всему миру силу и мощь социалистического строя. Беломорканал планировали строить из современных материалов с использованием новейших технологий, но жизнь внесла свои коррективы, особенно когда вождь сказал, что канал должен быть построен быстро и дешево, с применением только местных материалов, с минимальным использованием цемента и железа.
Кстати, Суэцкий канал длиной 160 километров строили 10 лет. Он соединил моря, между которыми нет перепада уровня воды, а, значит, не надо было строить шлюзы. Панамский канал длиной 80 км с двумя шлюзами строили 28 лет. А вот Беломорско-Балтийский канал длинной 227 км был построен за 1 год и 9 месяцев. Построен практически вручную в Приполярье, где 9 месяцев в году холодно, а в остальное время – просто прохладно.
Конечно, товарищам-проектировщикам пришлось серьёзно призадуматься. Срыв сроков или ошибки в строительстве грозили им возможностью уже завтра самим оказаться с мотыгой в руках и номерком на фуфайке.
Впрочем, шлюз №11 и водосбрасывающую плотину в Надвоицах в 1931 году проектировал уже заключенный инженер-“вредитель” Клемент Зубрик, который полтора года не знал, за что именно угодил в лагерь, и сколько же ему дали.
Строить гидросооружения из того, что под ногами, было непросто. Потому, что в неограниченном количестве были только песок, лес и торф. А из инструментов и механизмов – только мотыги, лопаты и тачки, а также человеческие руки. Много человеческих рук. Бесплатных и обреченных.
Зубрик спроектировал и воплотил редчайшее сооружение – Шаваньскую плотину. Она деревянная и тем уникальна. Таких в мире только две. Вторая – в Канаде, куда добраться посложнее, чем до Надвоиц. Шаваньская плотина работает с 1933 года без ремонта. Говорят, он ей и сейчас не требуется…
Мы свернули с гладкой дороги на Медвежьегорск и сразу очутились на битых районных тропах. Рабочие поселки, елово-сосновые леса, железнодорожные ветки и линии ЛЭП – глазу не за что зацепиться. Наконец, приближаясь к гидроузлу Беломорканала, поехали узкими лесными дорогами.
Помню, как в одном повороте глаз выхватил в чаще леса крест – это было старое кладбище. И с того момента было как-то не по себе. Потому что в голове сидело понимание, сколько жизней было положено на то, чтобы прорубить в карельских скалах канал, построить шлюзы и плотины. Слабые и больные, уставшие, они ложились на вечный отдых как раз в этих темноватых и неприветливых лесах.
Наконец, дорожка уперлась в мост и запрещающий знак. В будке – охрана. А в воздухе – бесконечный гул и вой падающей воды. Чтобы увидеть чудо инженерной мысли своими глазами, мы прокрались лесом к самой Шаваньской плотине.
А вот и источник шума. Одна из 15 плотин Беломорканала.
Длина плотины 100 метров. Высота падения воды – 15 метров. Ряжи – деревянные. Сначала их засыпали крупным камнем, затем щебнем, гравием, песком, торфом, снова гравием и песком. Этот слоеный пирог не пропускает воду. Так ряжи составили одно общее, целое полотно по всему телу плотины.
Последняя стадия строительства Шаваньской плотины — обшивка деревом. Но обшивка, особенно у гребня — дело нелегкое. Работа эта кропотливая, почти столярная. Гребню надо было в точности обеспечить форму, заданную проектом, иначе мощная струя сливающейся воды будет постоянно грозить устойчивости и прочности всего сооружения. Было важно, чтобы вода ни на сантиметр не уходила в отрыв от тела плотины, надо было, чтобы она текла и постоянно смачивала ряжи. С точностью до миллиметра строгали, рубили, прилаживали друг к другу брусья плотники, пока наконец плотина не увенчалась ровным, словно выточенным оголовком. По всей длине ни в одном месте не проходило специальное лекало — тончайший измерительный инструмент. Все получилось.
За постройку Шаваньской плотины, одной из наиболее изящных технических оригинальных плотин на Беломорско-балтийском канале, ВЦИК наградил бывшего вредителя инженера Климента Михайловича Зубрика орденом Трудового красного знамени. Заключение для него тоже кончилось.
Впрочем, надо сказать, что заключение ежедневно кончалось для 700 заключенных каналоармейцев – они попросту гибли. Питание – 500 грамм хлеба в день и баланда, в которую зачастую вместе с рыбой клали водоросли. Кстати, именно выражение “заключенный каналоармеец” дало сокращение “зэка” – з\к. Так появилось слово “зэк”. Оно и сейчас в ходу, хотя эпоха каналов прошла.
Дети выслушали страшную историю строительства. Но восхищение от увиденной картины стирало мрачное впечатление от рассказа.
Если по ступенькам подняться вверх, то можно увидеть гладкое зеркало воды, которое резко ломается на плотине.
На закрытый охраняемый мост нас тоже пустили, но запретили его фотографировать. Поэтому вот вам кадр ниже по течению. Заметьте – кто-то построил себе коттеджик в этом шумном и беспокойном месте.
С Шаваньской плотины мы удивительно быстро выбрались на трассу. В лесу мелькали кресты…
А тем временем погода окончательно испортилась. Пошел дождь. Около восьми часов вечера мы оказались на повороте к водопаду Кивач. До Петрозаводска, который не ждал нас на ночлег, оставалось около 60 км. И несмотря на поздний час и плохую погоду мы решили посетить водопад. А потому свернули по указателю на довольно узкую асфальтовую дорожку, бодро бегущую через лес.
Не знаю, эту ли дорогу к водопаду пробили в XIX веке к визиту императора Александра II, который захотел увидеть шумное чудо природы. Приезд высокопоставленного туриста в 1868 году сопровождался еще и строительством беседки на правом берегу, а также домика для ночлега на левом. А ниже водопада даже был перекинут мост через реку Суну. Кстати, в те времена, Кивач за год видел не более 200 туристов.
Кстати, мастер цветной фотографии Прокудин-Горский тут тоже побывал. В его времена водопад Кивач был выше и мощнее.
С. М. Прокудин-Горский. Водопад Кивач 1916 год.
С. М. Прокудин-Горский. Беседка у водопада Кивач. 1916 год.
С. М. Прокудин-Горский. Река Суна перед водопадом Кивач. 1916 год.
С. М. Прокудин-Горский. Этюд у водопада Кивач 1916 год. В кадре сам мастер.
И этой точки съемки больше не существует – водопад изменил конфигурацию.
С. М. Прокудин-Горский. Водопад Кивач 1916 год.
С. М. Прокудин-Горский. Дача около водопада Кивач. / [Павильон “Царский Дворец” у водопада Кивач.] 1916 год.
С. М. Прокудин-Горский. У водопада Кивач. 1916 год. Вид на “Царский Дворец”.
С. М. Прокудин-Горский. Земский мост у водопада Кивач. 1916 год.
В 1937 году, в исполнении ленинского плана ГОЭЛРО карельская природа серьезно пострадала. В поселке Гирвас построили плотину и пустили реку Суну, на которой и находится Кивач, по новому руслу. В результате этого страна получила пару электростанций, а природа потеряла пару водопадов.
Знаменитый водопад Гирвас. Он был такой…
… а оказался на дне водохранилища.
Знаменитый Поор-порог был таким…
… и превратился в худосочный ручеек.
Вот и Кивач в те благословенные годы был красавец…
А сейчас он вот такой. Хотя, все равно красивый.
Водопад находится на территории заповедника, а потому на въезде вас встречает парковка, касса и прочее. Все из дерева, включая медведей. Из всей деревянной инфраструктуры на въезде в дендрарий и заповедник работала только касса. Кафе, сувенирная лавка были уже закрыты. Туалеты находились в фазе строительства, а потому мы начали визит с посещения страшного клозета, который, судя по количеству накопленных следов туризма, был заложен одновременно с императорской беседкой. Мрак и печаль.
Зато остальное, несмотря на бледную полярную ночь и повисший дождь, вполне впечатляло! Конец июня и в нашей средней полосе уже не цветет сирень, а тут – запросто!
Мы прошлись аллеями дендрария. Подписано почти каждое дерево и куст. Эта ведет на водопад.
То ли нам повезло, то ли просто дождливый вечер не располагал к туризму, но мы там были одиноки. Светлое место. Хорошо там. И место для дачи по-настоящему царское. Поэтому восторг Василия вполне отражает и мой.
Дождь тем временем припустил сильнее. Пошли в ход зонты и капюшоны.
Между деревьев по дороге на водопад встречались деревянные скульптуры. Как в детском парке.
А рядом – небольшой мемориальный комплекс памяти погибших в этих карельских лесах советских войнов. Общее число павших – около 150 тысяч. Найдено поисковиками всего 50 тысяч. Леса и болота Карелии до их пор хранят в себе эту грустную память.
Впереди – водопад Кивач. Когда подходишь к краю, и он открывается тебе во всей красе – дух захватывает! Спускаемся по сырой земле и скользким камням. Гул оглушает.
Впервые упоминается в Писцовых книгах в 1566 году. А популяризатором Кивача стал поэт Державин, который со своими одами в адрес власти дослужился до губернаторства и стал первым главой Олонецкой губернии. Путешествуя в 1791 году по вверенной территории, поэт был впечатлен прежним Кивачом и написал оду “Водопад”.
Алмазна сыплется гора
С высот четырьмя скалами,
Жемчугу бездна и сребра
Кипит внизу, бьет вверх буграми;
От брызгов синий холм стоит,
Далече рев в лесу гремит.
Говорят, что еще 20 – 30 лет назад под водопадом можно было увидеть онежских лососей, сейчас же, по свидетельству аквалангистов, у его отвесных стен любят стоять крупные лещи, окуни, щуки.
Эти фотки давались риском соскользнуть в кедах с мокрых камней и узнать, куда течет река Суна или в каких именно местах стоят под водопадом щуки 🙂
К сожалению, никаких признаков реконструкции прежней беседки или Царской Дачи, не наблюдается. Вероятно места, где они стояли, утрачены.
После посещения водопада, куда кроме скользкого спуска ведут еще вполне цивилизованные деревянные лесенки, мы подались в здешний Музей природы, где обозрели чучела и прочие инсталляции, повеселились на детской выставке и залипли перед большим экраном, на котором показывали жизнь бурых медведей. На улице лил дождь, надвигалась ночь, а мы даже не знали, куда еще себя деть – гостиница ждала нас только завтра в полдень.
Выехав с Кивача, мы направились в Кондопогу, где хотели посмотреть на Успенскую церковь 1774 года постройки. Абсолютно разбитая дорога, серый засыпающий городок с воняющей промзоной. Мы нашли храм на самом краю берега, над Онежским озером.
Но некоторое подобие сумерек и сгустившиеся тучи, ставший занудливым дождь заставили нас отступиться от затеи. Мы решили найти место для ужина, ночлега и вернуться в Кондопогу утром.
Хочу сказать, что по трассе М18 встречаются весьма милые мотели с приятными кафе. Одно такое мы и посетили, глядя на ночь – “Янишполе” на подъезде к одноименному селу. По сути, это пригород Петрозаводска. Вкусно поужинали, сумели разместить детей в трехместном чистом и удобном номере со всеми удобствами, а сами уснули в автомобиле на стоянке, так как больше мест в гостинице не было 🙂
Кстати, мотель рекомендуем. Приличнейшее заведение, рассчитанное на северян, которые или едут на юг, или пробираются домой в Мурманск.
Утро выдалось солнечным и богатым на загадки 🙂
Мы же нашли в себе силы вернуться в Кондопогу и даже попали внутрь старинного храма, где нас ждали не только подобающие для православной церкви святые, но и языческие богини, так вписавшиеся в интерьер, что даже экскурсовод, коренной карел, похихикивал над выдумкой предков.
Но об этом в следующей части 🙂
Далее… Кондопога: тайна старой церкви
