Я прошу извинений за перерыв в изложении отчета, но работа так засасывает, что времени не оставляет на тихие писательские радости 
Продолжаем…
Осмотрев городки Кашин и Калязин, мы глянули на небеса и поняли, что солнце еще высоко и душа просит еще впечатлений. Тут же были извлечены бумажные карты и слабо ползающий интернет из телепона. Выяснилось, что если найти поворот с трасы Калязин – Углич на Заозерье, то мы попадаем на осмотр расчудесного Сольбинского монастыря и в село Елпатьево, где гостил пару недель сам Александр Дюма. Ну, начался зуд и решили поехать. Вообще скажу сразу – это ничо не планировалось изначально, по ранее составленному плану надо было поехать домой, то есть в Ростов, в гостиницу.
И вот на свою беду мы видим поворот на Заозерье практически на Калязинской объездной, хотя я была готова расстаться с передним зубом – я видела этот знак гораздо дальше, по дороге на Углич! Вопщем, сами черти его перетащили видимо туда, негодяи…. Я достала бумажные карты и стало понятно, что наверное типичный указатель с белыми буквами на синем фоне не врет. Всего около 40 км и мы будем в Заозерье, от которого до Сольбы всего ничего. И мы свернули. Дураки
Дорога – разбитый асфальт. На нее нанизаны простые деревеньки. Встречки почти нет. Глушь. Ощущение, что дорога никуда не ведет. Но мы едем. После села Плоховка свернули по навигатору и бумажным картам на село Светлый луч. От него дорога, петляя по лесу среди болот должна была вывести на трассу до Заозерья. Правда, стало понятно, что все это не так. Асфальт кончился.
Начались густые заросли кустов, переходящие в лес.
Наконец, мы доехали до мифического Луча, который оказался пятью домами, заросшими кустами. Мне вообще было непонятно, как там люди живут! Василий увидел за забором мужика и пошел спросить, как выбираться из этой глухомани и желательно в сторону Заозерья. Мужик оказался разговорчив, спросил, откуда мы и возрадовался – он тоже нижегородец. ВЕЗДЕ НАШИ! Просто живет в этой дырище. И поинтересовался местами, где мы бываем очень часто – о Большом Болдине. Ну, мы его успокоили – усадьба поэта еще стоит. А он нам рассказал, што нет нифига тут никакой дороги. И пришлось ехать обратно.
Мы встали перед выбором – вообще вернуться к Калязину или пробовать дальше искать дорогу. Вернулись на асфальт и проехали чуть дальше, опять свернув и пытаясь выскочить по грунтовкам на где-то за лесами идущую параллельно трассу. Нихрена не получалось. Мы пылили по полям, лезли по узким дамбам. Дороги обманывали нас, заводили в тупики, заросли и там бросали. Мы измучились, устали, все прокляли. Солнышко клонилось к закату. День кончался, а мы потерялись в каких-то ипинях. На картах и в навигаторе дороги есть, а в реале их нет!
Наконец, нам повстречался дом с какими-то странными людьми, походу коллекционирующих всякое автобарахло. Они нам показали дорогу, махнув куда-то в даль, в сторону леса по еле видной грунтовке. И мы поехали. Проехали лесок. И очень скоро на горизонте появилось зловещее зрелище – храм без села и без обшивки куполов,с одними голыми ребрами..
Мы даже остановились посмотреть, понимая, что там где-то река и мы не доедем, видимо, до церкви – она на другом берегу. 🙄
Моста на картах не наблюдалось, но решили доехать и посмотреть. А он есть! 🙄
Да, деревянный, но крепкий 🙄
А там, за мостом стоял тот самый храм. Место какое-то странное. Там как-то чувствуешь себя не очень уютно. 🙄 Мне хотелось уехать оттуда поскорее, тем более, что реку мы преодолели и до Заозерья было чуть-чуть. Но Василий решил познакомиться с местом получше. Храм смотрится даже не грустно, а как-то мрачно. 🙄 Я живо представила, как с него опадали листы железа, как лепестки с цветков. 🙄
Вокруг храма – кладбище. А село словно отодвинулось от этого места. 🙄
У алтарной части нашли вот такой старинный памятник двум умершим детям-близнецам, 19 век. 🙄
Я там вообще увидела много детских могил, словно малышей косило эпидемией. 🙄 Опять захотелось уехать, но Василий сказал, что надо посмотреть храм. Кстати, как потом выяснилось, это храм Богоявления на старинном погосте бессеребренников Козьмы и Демиана. Церковь 1780 года, построенная на месте более старого деревянного храма. Мне вообще как-то не хотелось внутрь, но полезли. 🙄 В храме было вообще темно – у него целый купол и свет пропускают только пустые глазницы окошек. 🙄
Мой фотоаппарат не сделал в храме ни одного снимка вообще – видимо было слишком темно для него. Но то, что мы увидели потом – совершенно подорвало мою пошатнувшуюся психику! 🙄
На окне лежала книга. 🙄 Вполне себе современная книга. Ну, я слышала про мировую акцию путешествующей книги, когда надо прочесть книгу и отпустить ее – то есть положить там, где ее еще кто-то возьмет, тоже прочитает и отпустит дальше. Но кто мог оставить книгу в разрушенной страшной церкви на старинном забытом погосте? Решили открыть ее… 🙄
… и нас напугало уже предисловие к книге.. 🙄
Вопщем, мы положили книгу и решили отсель уходить. Как потом выяснилось, автор книги – ныне живущий, пишущий рассказы о душе. Но как там оказалась его книга – мне вот непонятно. 🙄
Как только мы выехали с погоста, стало словно светлее и радостнее. Так точно можно поверить в необыкновенные места. Нашла в интернете чьи-то воспоминания о зимнее визите в то место ради росписей в храме – люди признали, что там отличное место для съемок фильма ужасов. Вопщем, на фотках это не передать. Мне там было тревожно. Рада была, что уехали. 🙄
Вот вид на погост уже издалека. Мрачно там… 🙄
Ну а вот наконец, нужный нам указатель. Прорвались, потратив на пустяшные километры более двух часов.
Первое место к посещению – Сольбинский монастырь. Он стоит на речке Сольба, что в переводе с фино-угорского «живая вода». Сама обитель известна с 15 века, но видела трудные времена, разорение, из мужской стала женской. После революции был закрыт одним из первых в стране. Однако как в старину обступали ее глухие леса – так и обступают. Однако то, что мы увидели – поразило наши уставшие мозги. Это необычайное великолепие! Просто итальянское палаццо среди лесов.
За крепостной стеной обители виднелись купола свежеотстроенных храмов
Тут же стоял и еще не прилаженный купол
Интересуемся, что внутри. Да ничего…
Видно, как монастырь отстраивается. Вообще, я почитала на сайте о судьбе настоятельницы – это потрясающая судьба. Ее семья – многодетная. Родители вырастили пятерых детей, из которых четверо связали свои жизни с церковью, и сами на старости лет ушли в монастыри. Настоятельница ушла в монастырь в 20 с небольшим, когда каждый из нас считает, что все еще впереди, надо радоваться жизни, любить и быть любимыми. И в Сольбу она приехала в 1999 году, когда та лежала в руинах, а оставшиеся помещения занимали бомжи. Однако очень скоро обитель стали восстанавливать.
Местный монастырский волчок, серый бочок
Вообще солнышко уже клонилось к закату, а в монастыре кипела работа – джамшуты клали башни, послушницы резали картонные коробки для растопки печей, а по песку бегали ребятишки – кругом было много босых следов их ножек. Вообще, скажу я вам, строится роскошный палаццо – четыре этажа помещений в стенах монастыря. Местами уже торчат тарелки антенн. И окна с видом на реку и лес.
А это у них родник, бьющий откуда-то из-под монастыря
Вода вкусная, наверно на самом деле живая
Есть купальня, но купаться не стали
Обошли мы монастырь кругом, вышли опять к машине и увидели перед собой маленькое чудо.
Маленький стриж. Присел на землю, а взлететь не может. Взяли в руки и запустили, подкинув в воздух. Улетел.
А мы поехали ловить солнышко за последние убегающие лучи, чтобы посмотреть место, которое помнит Александра Дюма-отца. Автора «Трех мушкетеров», «Королевы Марго» и прочих восхитительных книг нашей юности.
Организовал поездку Дюма в эти края граф, камергер императорского двора и переславский помещик Дмитрий Павлович Нарышкин. С 4 августа по 30 сентября 1859 г. писатель пользовался хлебосольным гостеприимством Нарышкина, проживая сначала в его московской усадьбе в Петровском парке, а потом в Елпатьеве Переславского уезда. Двери нарышкинских особняков распахнулись перед Александром Дюма благодаря его давним приятельским отношениям с французской актрисой Женни Фалькон — содержанкой, а потом и женой графа Нарышкина, очаровательной тридцатичетырёхлетней женщиной, которую современники называли «грациозной феей».
Дюма мало знал о России, поэтому все, с чем он сталкивался – удивляло его. Поэтому писатель не бросал своего занятия и оставил о посещении России красочные записки. Русские, а особенно богатый граф, соривший деньгами, казался ему варваром.
«Не знаю, есть ли на свете человек более ворчливый и одновременно более благородный, щедрый и великодушный, чем Нарышкин. Поверьте, старый русский боярин, цивилизованный француженкой, прекрасная вещь», — писал он о Нарышкине. Впрочем, Дюма предстояло полное погружение в российскую провинцию, о чем он напишет еще более красочно.
«…в Елпатьево ведут две дороги, если это вообще можно назвать дорогами. Наша дорога считалась лучшей… Впрочем, благодаря ей я познакомился с любопытной вещью,до сих пор мне совершенно неизвестной: дорога была проложена по трясине и состояла из сосновых стволов, уложенных в ряд и скреплённых друг с другом… Нарышкин уверял, что в России множество таких болот и мостов…»
Кроме лесов и непролазных болот по дороге в Елпатьево ещё одной напастью была песчаная почва. Когда перед въездом в гору в карету впрягли ещё восемь сильных лошадей, писатель сначала посчитал это экстравагантной выходкой русского богача,желающего пустить пыль в глаза иностранному гостю. Но скоро убедился, что такое излишество было продиктовано необходимостью. Но и дополнительная восьмёрка коней с трудом тащила экипаж по песчаным елпатьевским просёлкам, колёса кареты уходили в грунт по ступицу.
В одном, особенно опасном месте, Дюма даже поспешил выйти из экипажа, испугавшись, что его засосёт в песок. Но, придя в себя, великий романтик тут же восхищается великолепием окружающего пейзажа:
«Всё, что мы видели по дороге уже при лунном свете, выглядело очень красивым: мост, речка,довольно отвесная гора, где мы уже не застряли в песке, а чуть было не покатились кувыркомвниз: наконец, аллеи старинного парка, по которым мы четверть часа ехали до господского дома».
Впрочем, песок остался, аллея, наверное тоже, даже церковь осталась
Из под горы, от реки ее практически не видно – горка крутая до сих пор
А вот господского дома нет – только флигель.
В усадьбе гостей уже ждали верные слуги, обильный ужин, горячая вода и мягкая постель:
«В ста пятидесяти верстах от Москвы, в затерянном краю на берегу Волги, в доме, двадцать лет стоявшем нежилым, мы неожиданно застали не только всё, что требуется для комфорта, но и настоящую роскошь».
Главным развлечением для гостей и хозяев Елпатьева была охота с борзыми, которых в усадьбе оказалось более двадцати. В течение восьми дней, как вспоминает Дюма, охотились трижды. Господа выезжали на охотничьей линейке —длинной повозке с низкими скамейками, имевшей славу «вездехода». Ехать приходилось не более версты. Охота начиналась прямо от ворот усадебного парка. Добычей служили волки и зайцы, что, по мнению француза, свидетельствовало о бедности местной фауны:
«Впрочем, этот уголок России, суровый к своим детям, не был обласкан природой и наделён особым плодородием. Я уже говорил, как мало здесь птиц, известно, что и плотность населения реже, чем в любой другой стране, за вычетом необитаемых широт. Этот всеобщий закон заброшенности распространяется и на дичь: её здесь встречается значительно меньше, чем должно было быть. Правда, этот недостаток возмещается обилием волков: их здесь тысячи…»
Дюма оказался не слишком удачливым охотником:
«…зайцы, попадавшиеся мне навстречу, поначалу не внушали мне особого желания стрелять; одни были совсем белые, другие на три четверти белые. Это смахивало на охоту на ангорских кошек. К великой радости Нарышкина, я промахнулся на первых трёх-четырёх выстрелах, этот цвет меня мало вдохновлял. Бедные животные уже начали менять его к зиме».
Писатель не оценил прелести русской псовой охоты с борзыми. А Нарышкин считался самым знаменитым лошадником в России. Его подмосковные конюшни были полны элитных скакунов.Дмитрий Павлович слыл счастливым обладателем чудом сохранившейся линии потомков выдающихся рысаков графа Орлова, и его конные заводы свято берегли чистоту кровей самой известной из российских лошадиных пород.
Словом, утомился Дюма в роскошном имении Нарышкина и через восемь дней попросился к цивилизации.
Сейчас на самом деле ничто уже не напоминает о когда-то роскошном прошлом этого места. Нет ни знаменитых конюшен, ни дворца, ничего. И только росписи храма, наверное, помнят писателя.
Мы даже спустились к реке. Солнышко спешило на закат, был вечер. Мы целый день ничего не ели. Поэтому, живя в гостинице в Ростове, решили прорываться к Переславлю-Залесскому. Дорога там была и мы покатили. В Переславле покушали. Кстати, вот чудеса сервиса – если вы топлесс – вас не обслужат.
Закат мы смотрели уже с веранды кафе. Он догорал над Плещеевым озером. За один день мы увидели Кашин, Калязин, Сольбу, старый погост и Елпатьево. Сил было только поесть и рухнуть спать в Ростове, до которого добирались уже в беспамятстве. Вот закат того дня. Плещеево озеро – колыбель российского флота – там Петр Первый строил свой потешный флот
А вот панорамка – на востоке уже упала ночь в то время как запад догорает
Далее… Мышкин или Город-музей из ничего
