Суздаль: от Пинаихи до Ивановской заставы

Суздаль – один из тех хитрых городков, которые любят прикинуться старыми знакомыми, но на самом деле крепко хранят свои секреты и истории. Можно сто раз приехать сюда, гулять часами и не знать его. А всё потому, что тысячелетний Суздаль с его историями купцов, огородников, колбасников, лекарей, калашников и прочих жителей прячется за сувенирными лавками и не попадает в залы музеев.

Удивительно, но такой раскрученный в сфере туризма город как Суздаль молчит о своих людях. За все годы, что мы регулярно приезжаем туда, мне не хватало именно  частных историй обычных людей, которые строили эти дома и те же храмы. Вроде бы сейчас уже можно найти экскурсовода, знающего о суздальцах. Но многие предпочитают гулять сами, и мы надеемся, этот текст будет полезен.

Чтобы узнать, что Суздаль состоит не только из церквей и монастырей, вокруг которых и вьются туристические тропы, я взяла в руки список объектов культурного наследия города-заповедника. Там около 120 объектов гражданской архитектуры из числа общественных зданий, доходных и жилых домов. Получился чудесный букет, из которого и были составлены наши маршруты новых прогулок. Надо сказать, что из 120 зданий без слёз можно смотреть максимум на треть. Остальные или уже не существуют, или заброшены, или так отремонтированы, перестроены и любовно обшиты сайдингом, что объект культурного наследия в них не узнать. Мы решили рассказать о самых понравившихся домах и их людях.

Улица Ленина

Это центральная улица города, которая сложилась из четырех. Пинаевская улица шла от Владимирской заставы до моста через Каменку. Владимирская улица – от моста до Торговой площади. Большая Владимирская улица – от Торговой площади до Ризоположенского монастыря. Ярославская улица – от Ризоположенского монастыря до Ивановской заставы. В 1924 году центральная улица Суздаля была переименована в улицу Ленина. Вдоль этой почти идеально прямой улицы расположено большинство достопримечательностей, немало общепита и сувенирных лавок. Так как мы приезжаем в Суздаль со стороны Владимира, начнем с Пинаевской части.

Владимирская застава: обелиски и полицейская сторожка (улица Ленина, 1)

Если вы едете со стороны Владимира, вам не миновать заставы на въезде в Суздаль. Обычно туристы всегда обращают внимание на каменные обелиски и совсем не замечают скромный деревянный домик, обшитый досками и покрашенный в грязноватый цвет. А это и  есть полицейская сторожка XIX века. При них в XVIII – XIX веках имелись полосатый шлагбаум и представитель власти, который вел учет проезжающих и проходящих через заставу, а также осуществлял карантинный надзор. Мог и дать совет, где лучше встать на постой, где подковать лошадь или отремонтировать экипаж, у кого получить горячий обед.

Кстати, даже каменные обелиски раньше выглядели иначе – это были арочные ворота с гербом. Их можно было бы восстановить, но тогда проезжая часть будет сильно сужена, и автомобили смогут проезжать только по одному.

В советские годы застава была практически разрушена, а сейчас обелиски также встречают всех приезжающих.

Дом торговца скобяными товарами Жилина (улица Ленина,7)

Досадно, что в Пинаихе маловато туристов. Ведь здешние дома вдоль старого тракта – постройки XVIII века! Этот вот квадратный в плане, двухэтажный, с пятью окнами по фасаду и каменными украшениями наличников, поясом из сухариков под крышей, воротами и хозяйственными постройками из камня – красавец-дом! Все в нем говорит о добром достатке хозяев. Дом строился по моде – уже не маленькие теремные окошечки каменных палат, а все как положено: окна второго этажа выше, чем первого. На втором этаже были жилые комнаты и залы, а первый этаж занимали обычно хозяйский кабинет, столовая и прочие прикладные помещения.

Сейчас здесь военкомат. А до революции дом принадлежал семье купцов Жилиных, чей род в Суздале был одним из самых известных и весьма разветвленным. Дом и земля принадлежали трём братьям Жилиным: Степану Абрамовичу (1850 – ?), Абраму Абрамовичу (1858 – ?) и Федору Абрамовичу (1862 – ?). Братья держали при доме скобяную лавку.

Семья была дружной, но революционные годы раскидали Жилиных. В интернете встречается информация, что купец 2 гильдии Абрам Абрамович имел сыновей Абрама (1882 – ?), Михаила (16 июня 1889 – ?), Ефима (1894 – ?), и дочь Ефросинью (1899 – 1988), названную в честь особо чтимой в Суздале святой. При этом потомки сообщают, что супруга Абрама Абрамовича умерла в родах. В интернете попались фотографии этих выросших детей Жилиных, выложенные потомками на forum.suzdalonline.ru.

Про Михаила Абрамовича известно, что он получил общее среднее специальное образование в Коммерческом училище, где окончил полный курс коммерческих и экономических наук. Был участником боевых действий Первой Мировой войны, служил и воевал в составе 13-го лейб-гренадерского Эриванского Царя Михаила Феодоровича полка на Западном фронте. Младший офицер 5-ой роты. Был награждён орденом Святого Станислава 3-й степени, с мечами и бантом. Позже был взят в плен и оказался в Харькове.

Ефим Абрамович воевал в Великую Отечественную и был награжден Орденом Отечественной войны II степени. А призывался он в 1941 году из того же Харькова, где и оказался брат Михаил.

Потомки Ефросиньи Абрамовны проживают во Владивостоке и ищут родственников на профильных форумах в интернете.

Попалась информация и о младшем брате-совладельце дома Федоре Абрамовиче (1858 – ?). Он был женат на Ольге Матвеевне (девичья фамилия неизвестна) и имел детей – Владимира, Михаила и Ефросинью (1883 – ?). Интересный факт: даже имена братья Жилины давали своим детям схожие. Потомки Михаила и Ефросиньи, очевидно, живут в Иванове.

Дом купца Назарова-Вихрева (улица Ленина, 13)

Этот дом тоже стоит того, чтобы его увидели – все же конец XVIII века. Окна первого этажа в тяжелых каменных наличниках – как у каменных палат. А второй этаж простоват, но, возможно, он просто утратил украшения за годы советских ремонтов.

Двойная фамилия у дома, видимо, стала следствием того, что дом перешел из рук одной известной в Суздале купеческой семьи в руки другой, не менее известной. Даром, что жили-то в соседях. В «Обывательской книге города Суздаля за 1791 год» среди купцов 2-й гильдии указаны два брата Назаровых, состоявшие в  раздельных капиталах и имевшие каменные дома на Пинаихе – Михаил и Семен. Разницы у них всего три года, а дальше сплошное сходство: оба вдовели и женились на молодых девушках, годящихся в дочки, оба занимались кожевенным промыслом, оба назвали своих первенцев Иванами. Кто из них построил этот дом – без архивов не понять. Из их потомков имел дело с купцами Вихревыми, всплывает имя внука Семена Петровича – Романа Ивановича Назарова (1796 – 1867).

Роман Иванович – суздальский купец первой гильдии, владелец полотняной фабрики. Он отошел от дедовского кожевенного промысла. Женат был на Александре Тимофеевне урожденной Шерышевой (1798 – 1869), чей дед тоже был известным кожевником, а отец – городским головой Суздаля да допустил растрату, потерял имение и в 1826 году скончался «от позора». Интересно, что в XVIII веке и Шерышевы вели общие дела с Вихревыми.

В семье Назаровых было четверо детей: три дочери – Александра (выдана замуж за Белина), Анна (выдана замуж за Когинова), Мария (выдана замуж за Жинкина) и сын Александр, о котором известны только год рождения 1820 и одно упоминание его уже 13-летним.

В 1842 году Роман Иванович жил в каменном доме и имел фабричное заведение, в Гостином дворе ему принадлежала лавка. В 1844 году Роман Иванович был бургомистром Городского магистрата Суздаля. В 1855-1856 он был старостой Рождественского собора Суздаля.

В 1867 году купец Роман Иванович Назаров скончался, и была составлена подробная опись имущества. Этот список удивляет. С одной стороны, упоминается каменный двухэтажный дом, хозяйственные пристройки, хранилища товара и материалов, а также фабричные здания при доме. Но остальное говорит о том, что роскоши не знали: вдова Александра Тимофеевна имела столовое серебро – 15 столовых ложек, 2 десертных, 3 чайных, 1 разливную ложку, которые оценивались в 50 рублей, де еще старинные серебряные часы «стараго формату» с медной цепочкой стоимостью 3 рубля. Небогато! Из мебели в доме Назаровых находилось около 40 подержанных стульев, три разных стола, шесть кресел, два шкафа с остеклением, пара диванов. Самым дорогим было новое фортепиано красного дерева стоимостью 25 рублей.

Очевидно, на нем учились музыке внучки Романа Ивановича – 16-летняя Анна 16-ти и 14-летняя Екатерина, оставшиеся сиротами после кончины матери Марии Романовны, бывшей замужем за купеческим сыном Жинкиным. Также в доме было 9 образов, 5 лампад со стаканчиками, три дюжины фаянсовых чайных чашек, 2 медных самовара, дюжина простых ножей и вилок, 4 хрустальных графина с дюжиной рюмок и стаканов.

Среди расписок и долговых документов у Назарова были бумаги и от купца Ивана Гавриловича Вихрева, который торговал и жил в Харькове, но поддерживал связи с родным Суздалем, щедро благотворил на открытие приютов и даже стал почетным гражданином Суздаля.

Учитывая, что назаровская фабрика была в аренде за 1000 рублей в год, возможно, наследника в семье для занятий производством уже не было, а дела шли на спад. Так и большой каменный дом с обзаведением мог быть продан Вихреву, который в соседнем родовом доме №9 по современной улице Ленина в 1901 году открыл приют для девочек.

Дом жилой дворянский (улица Ленина, 15)

Сведения об этом доме крайне скудны: якобы построен в конце XVIII века по екатерининскому плану 1788 года и обозначен в перечне как «дворянский». Правда, как-то не верится, что дворянин XVIII века захотел бы строить богатый каменный дом не в центре старого Суздаля, а на Пинаихе рядом с крестьянами и купцами с их кожевенным промыслом, который изрядно вонял. К тому же дом очень напоминает планом соседний – №13, который от купца Ивана Семеновича Назарова перешел по наследству младшему сыну Роману Ивановичу Назарову. Поэтому сделаем предположение, что в этом доме мог жить старший сын Степан Иванович, выделенный раньше остальных, тоже богатый фабрикант, променявший кожевенное производство на ткацкое.

Дома внешне тоже схожи: выстроены по красной линии и очень близко друг к другу, группировка окон по фасаду по схеме 2+3+2, верхний пояс сухариков под крышей, двойная капитель на углах здания. Забавно, что если дом №13 не сохранил оформление окон второго этажа, то дом №15 – окон первого. Проемы окон на первом этаже были растесаны, декор утрачен. Но зато есть сандрики окон второго этажа. Возможно, внешнее оформление окон у домов было схожим.

Степан Иванович Назаров (1787 – после 1845) – суздальский купец, который доход получал «от торгу кубовой краски и бумажного заведения». «Имел собственный дом с правой стороны от отцовского дома, каменный, двухэтажный, по улице длиной 5 саж. 1 аршин, а надворное строение включало в себя помещение для «бумажного заведения». В 1842 – 1845 годах был городским головой Суздаля. Женат Степан Иванович был на Федоре Афанасьевне. Был у них сын Степан (1827 – 1876), который в 1863 – 1864 годах был гласным Городской думы Суздаля. И, видимо, именно ему принадлежала бумаготкацкая фабрика в Суздале с оборотом 23 000 рублей в год.

Известны правнуки Степана Ивановича – он, наверное, был бы огорчен тем, что семейное дело не было продолжено.

Александра Ивановна Доброголовцева, урожденная Назарова (1876 – ?), по первому мужу Зыкова, в 1900 году вышла замуж за Василия Доброголовцева – жителя Иваново-Вознесенска. За невестой, как и полагалось, было дано богатое приданое, по легенде изготовленное на заказ белошвейками Покровского монастыря. Но счастье было недолгим: Александра Ивановна скончалась в 1907 году в родах третьего ребенка. В этом же году от скоротечной чахотки умер и ее муж. Старшая дочка Александра, названная в честь матери, получила в наследство после смерти родителей все имущество семьи. Судьба второго ребенка, видимо, тоже девочки, неизвестна. Третья дочь – Анна, родами которой скончалась Александра Ивановна, умерла в младенчестве.

Сергей Иванович Назаров (1881 – 1912) – один из работников подпольной типографии во Владимире. Входил в состав суздальской группы РСДРП, но до революции не дожил – умер от туберкулеза.

Еще один брат – Степан Иванович Назаров (1879 – 1944). Отец незадолго до кончины сказал ему: «Наследство у тебя большое. Откроешь мануфактуру». Но Степан открыл подпольную типографию и стал не фабрикантом, а одним из первых членов Владимирской партийной организации. Даром, что получил от родителей капитал в 18 000 рублей – всё было отдано Ивановской окружной организации РСДРП. В 1912 году в Париже Степан Иванович жил на одной квартире с Лениным.

«Жили дружно. По очереди ходили в лавку за продуктами, убирали, натирали паркет. Я старался незаметно исчезнуть, чтобы не мешать Владимиру Ильичу, когда он садился писать. Вот так мы и прожили полгода в Париже», – вспоминал Степан Иванович. Вернуться к теме ткачества пришлось волею судьбы с 1934 по 1936 год, работая в контроле Наркомата легкой промышленности. Был женат на революционерке Леонтине Густавовне Сабинской. В 1938 его арестовали вместе с сыном Павлом, которого расстреляли в 1942 году, а самого Степана Ивановича – в 1944-м. Реабилитировали в 1956 году.

И вот тут всплывает дворянская фамилия во владельцах дома – Ложкины. Вероятно, наследники Назаровых просто продали дом дворянам Ложкиным. Нашла упоминания, что как раз в 1912 году из Владимира в Суздаль переехал статский советник, член Владимирского окружного суда, потомственный дворянин Николай Александрович Ложкин (1855 – 1921) с семьей. Жена Анна Валентиновна состояла в близком родстве с поэтом-декабристом Александром Одоевским. В семье было пятеро детей — три дочери и два сына.

В интернете есть воспоминания внучки Николая Александровича о том, как семья Ложкиных участвовала во встрече императорской семьи во Владимире в честь торжеств 1913 года. Долгие приготовления, белый дресс-код и детский конфуз прямо перед встречей императорской семьи на вокзале  – у сына Саши прихватило живот. Мальчик был отправлен на пролетке с сестрой Валентиной до владимирского дома Ложкиных – совсем недалеко. Дети надеялись успеть к приходу царского поезда. Но дома выяснилось, что малыш испортил свои белые штаны, а за долгими переодеваниями Валя и Саша уже не успели вернуться к торжественному событию и так и не увидели императора Николая II.

Известно, что Мария и Нина были выпускницами Московского института благородных девиц. Сын Александр Ложкин закончил гимназию во Владимире, уехал учиться в Иваново-Вознесенск, а затем в Ленинград и стал одним из крупнейших советских учёных в области теплоэнергетики. Главным направлением его научной работы были бинарные парогазовые циклы и установки, получившие широкое практическое использование в большой энергетике.

Дом купцов Жинкиных (улица Ленина, 24-26)

Эти два дома, один из которых с проездной аркой, срослись торцовыми стенами и были в руках еще одной влиятельной в позапрошлом веке фамилии – Жинкиных. Сейчас в них Суздальская швейная фабрика и квартиры. Вид у зданий сегодня не самый парадный: у дома №24 заложены окна первого этажа, а у дома №26 первый этаж почти ушел в землю из-за насыпной улицы. Уже трудно поверить, что в арке проезжали конные возы с грузом. И все же это здания XVIII века, а такая длина каменных зданий по красной линии говорила о достатке и амбициях семьи. Кто именно из Жинкиных владел этими домами – нам неизвестно.

Известно, что Жинкины были высланы в Суздаль из Новгорода при Иване III. Первоначальным и основным их занятием было мукомольное дело. Фактически вся торговля мукой в Суздале и его уезде в XVII- XVIII веках находилась в руках Жинкиных. В XVIII веке купцы Жинкины были самыми состоятельными в Суздале. Они покупали и строили добротные каменные дома в разных частях города. Их дома были на Пинаевской, Владимирской, Ново-Московской и Старо-Московской улицах, на Всполье и в их родном месте – на Ивангорской улице. Их благополучие продолжалось почти до XIX столетия, до тех пор, пока в Нижнем Новгороде не развернулись фирмы купцов Бугрова и Башкирова. Такой конкуренции Жинкины не выдержали и занялись разным: фабричным производством, виноделием, торговлей фабричными товарами, огородничеством и садоводством. Род Жинкиных стал мельчать и беднеть. Каменные двухэтажные дома Жинкиных стали сдаваться в аренду и под квартиры. Туристам будет интересно знать, что промышленное производство медовухи в бутылках в Суздале наладили как раз Жинкины. А еще подарили суздальцам радость кинематографа, но об этом позже.

Дом фабриканта Назарова (улица Ленина, 30)

Строители и первые хозяева дома – купцы и фабриканты-кожевники, а позже текстильщики Назаровы. Кстати, родственники тех, что жили на другой стороне улицы в домах №13 и №15. Если заглянуть в «Обывательскую книгу города Суздаля за 1791 год», то можно увидеть, что среди купцов 2-й гильдии указаны два брата Назаровых, состоявшие в раздельных капиталах и имевшие каменные дома на Пинаихе – Михаил и Семен. И если в нами уже встреченных домах жили потомки Семена, то здесь, возможно, потомки Михаила Назарова. Это версия, конечно.

И все же, раз писали про Семена, то упомянем и Михаила Назарова. Михаил Петров сын Назаров родился в 1728 году. В свои 63 года он был женат уже третий раз – на 33-летней купеческой дочери Прасковье Дмитриевне Невзоровой. Супруга была ровесницей его сына от первого брака – Ивана. У Ивана в 1791 году была уже своя семья: жена Анна Федоровна урожденная Лужнова и две дочери – 10-летняя Мария и годовалая Прасковья. В доме Михаила Петровича росла дочка от второго брака – 5-летняя Наталия. В третьем браке на 1791 год дети не указаны. Назаров имел дом и кожевенный завод при нем в Пинаевой улице, земля наследственная, с огородами и выгоном. Интересно, что единственный сын Иван Михайлович был головой города Суздаля в 1797 – 1800 годах.

Домик Назаровых похож на шкатулку – аккуратненький и небольшой вглубь, он также имеет семь окон по фасаду и два этажа. Причем сам фасад не плоский, а с попыткой придать ему пластичности благодаря пилястрам. Над средним окном – жестяной овал «Российского страхового общества» от 1827 года.

 Дом огородников Устиновых (улица Ленина, 39)

Этот дом начала XIX века вряд ли привлечет ваше внимание. Каменный первый этаж и деревянный – второй. Дом сильно изменен современным ремонтом. Но остановиться у него следует: дом принадлежал семье Устиновых, которые делали свой капитал на огородничестве. И вовсе не на огурцах, потому что самый массовый «экспорт» в столицы Суздаль делал на луке и хрене. Данные за 1901 год сообщают: «В огородах по количеству насаждения первое место занимают хрен и лук, затем — огурцы, капуста, свекла, картофель». Кстати, сведения за этот год позволяют узнать и размер суздальских огородов — 280 десятин, и количество вывозимых овощей и фруктов — 620 000 пудов в год. Везли все это в ближайший промышленный центр — Иваново-Вознесенск, «а лук и хрен в большом количестве идут в Москву с Санкт-Петербургом».

Устиновы были луковниками, так как во дворе этого дома №39 долгие годы стояла последняя в Суздале «луковая изба» – сооружение для хранения лука. Как пишут в интернете, сейчас ее уже нет – разобрали. Осталось только фото, причем избу явно переделывали.

Хранение лука – дело ответственное. Лук сразу после уборки сушили на солнце и окуривали для дезинфекции: так повреждённые луковицы быстро высыхали, остальные – обеззараживались. Луковая изба на дворе у Устиновых была рублена «в обло», хорошо проконопачена и состояла из десяти венцов. Топившаяся по-чёрному печь устраивалась посередине и окуривала лежащие выше печи луковицы. В помещении делали полати на разном уровне из нетолстых жердей, уложенных сплошь, чтобы лук не мог провалиться. Луковая Устиновых на высоком кирпичном фундаменте.

Топили разным старьём, в том числе и тряпьём, хворостом, поддерживая до весны дымный тёплый воздух. Чтобы поддержать плюсовую температуру в суровые зимы приходилось топить два раза в день. Обычно этим занимались старики: летом стерегли урожай, пугая птиц и детей, а зимой следили за луковыми. Строение это считалось весьма пожароопасным, потому к началу ХХ века их запретили строить рядом с жилыми зданиями.

Кому принадлежал дом? Сохранились данные, что в конце XVIII века 64-летний суздальский купец Герасим Алексеев сын Устинов (1723 – 1799) вместе с сыновьями Михаилом и Иваном имел дом в Пинаихе с огородной землей, от которой и получал доход. Михаил после раздела жил на Васильевской улице, однако к 1800 году переселился обратно в Пинаиху. В интернете удалось найти только фотопортрет прапраправнука Герасима Алексеевича – Владимира Капитоновича Устинова (1878 – 1940). В 1899 году ему выпал жребий на армейскую службу. А уже в 1908 году Владимир Капитонович сделал этот фотопортрет в Иванове.

В доме №39 Устиновы жили еще в 1970-е годы. Известно, что огородники Устиновы были в родстве с огородниками Шерышевыми.

Здание сельскохозяйственного склада Суздальского земства (улица Ленина, 41а)

Здание было построено в начале ХХ века и сегодня приковывает к себе внимание рельефной надписью на фасаде. Сказать честно, здание больше похоже на старинный магазинчик, чем на склад – два окна по фасаду, дверь между ними. За ней ждешь прилавка и торговли. На деле же здание брошено. Вытянутое одноэтажное сооружение, покрытое листовой жестью с утраченными дверями и заколоченными окнами. Фасад украшен пилястрами, карнизом и лепниной в виде пяти колец с свисающих «шнуров».

Ансамбль земской управы (улица Ленина, 43)

А это должно быть интересно гостям гостиничного комплекса «Пушкарская слобода» – они живут в земской управе с историческими воротами. Обратите внимание, как это здание похоже на дома №13 и №15 по улице Ленина! Те же семь окон, отделка окон пояс сухариков под крышей и сдвоенные пилястры на углах! А между тем, здание датируется серединой XIX века, в то время как назаровские дома – концом XVIII века. Откуда сходство?

По заметкам краеведа Снегирева, эта земля на тогдашней окраине ранее принадлежала портному Скобенникову: «Портной А. А. Скобенников считался в Суздале одним из лучших, и портняжное ремесло было его родовым занятием. Его родовой дом и огромная усадьба находились за рекой, на углу Пинаевской (Ленина) и Пушкарской улиц. Когда суздальскому земству понадобилась земля для постройки земской управы и больничных корпусов, председателю управы понравилась усадьба Скобенникова, и он уговорил портного уступить владения для общественной пользы, а взамен обещал портному, в центре города новый двухэтажный дом. Сделка состоялась».

Земства — выборные органы местного самоуправления были введены земской реформой 1864 года. Управа – исполнительный орган земского самоуправления. Члены и председатели управ избирались на трехлетний срок. Председатели в Суздале менялись редко, что говорит о том, что с функциями управа справлялась. Она занималась решением целого ряда задач: устройством школ, оборудованием больниц, строительством дорог, пропагандой агрономических знаний, созданием курсов повышения квалификации для врачей, учителей и статистиков, развитием ремесел и кустарного производства.

В череде деятелей уездного земства особо выделяется фигура Александра Аполлоновича Куломзина, который почти 20 лет занимал ведущие посты в Суздале. Он был третьим по счету суздальским предводителем из рода Куломзиных. Предводителем уездных дворян были в свое время его прадед Семен Васильевич Куломзин и отец Аполлон Александрович Куломзин, который 34 года был еще и мировым судьей в родном Суздальском уезде. Но именно Александру Аполлоновичу было умереть за должность.

В декабре 1908 года при выезде из села Гавриловское Суздальского уезда на Куломзина, который ехал из своего фамильного имения в Губачеве, было совершено покушение. Двое эсеров подкараулили его сани и несколько раз выстрелили из револьверов. Две пули попали в Куломзина: одна прошла навылет и не причинила особого вреда, а другая засела в позвоночнике. Московские врачи боролись за жизнь Куломзина полгода. Пока он лежал в безнадежном положении, настали очередные выборы, и суздальцы еще раз выбрали его своим предводителем назло террористам и надеясь на чудо. Но в июне 1909 года в возрасте 46 лет в частной больнице доктора Рукавишниковой суздальский предводитель и земский начальник Александр Аполлонович скончался. Он был похоронен в Москве, Суздаль искренне горевал.

Ансамбль земской больницы (улица Ленина, 43 – 45)

Здания бывшей больницы, включая водонапорную башню и заразный корпус для венерических больных и сифилитиков – тоже гостиничный комплекс «Пушкарская слобода». Мы в этой гостинице ни разу не останавливались, поэтому не знаем, таят ли эту историю зданий от гостей или откровенно рассказывают о ней. Здания были построены в 1870-х годах.

В 1858 года в Суздаль прибыл Владимир Яковлевич Менци (1858 – 1891). По происхождению он был швейцарским немцем, предки которого переселились в Россию в конце XVIII века, приняв вскоре русское подданство и православную веру. В Суздале Менци занимал должность городового врача, заведовал первым медицинским участком и земской больницей. С 1859 года, он занимал должность «безмездного», то есть бесплатного, врача при Суздальском духовном училище, при арестантском отделении Спасо-Евфимиева монастыря,  при городской тюрьме и Блохинской богадельне. Врач Менци почти 30 лет бессменно участвовал в рекрутских присутствиях  и судебно-медицинских экспертизах.

При ревизии Суздальской земской больницы 18 сентября 1889 года помощником Владимирского врачебного инспектора Васильевым, оказалось, что она «содержится в безукоризненном порядке». Сохранились сведения и о самых распространенных болезнях суздальцев в те годы: несколько видов лихорадок, холера, желудочные и сердечные болезни, боль седалищного нерва, язвы и глисты, трудные роды, переломы костей.

Владимир Яковлевич был потомственным дворянином и коллежским советником, но при этом оставался прост и доступен. Любил чисто по-русски вести хлебосольство, мог поддержать любой разговор, был обходителен и любезен, широко занимался благотворительностью. «Дверь, сердце и даже кошелек его открыты всегда и для всякого», – писали «Владимирские губернские ведомости» еще в 1870 году. За 32 года медицинской службы Менци приобрел колоссальную популярность в Суздале. Его так уважали и любили, что наперебой звали крестить детей, а он и не отказывал. У Владимира Яковлевича было до 80 крестников!

А вот своих детей у доброго Менци не было. Он нравился дамам за счастливый характер, приятную внешность и здоровый образ жизни, но так и не женился. Вся его жизнь была расписана служением другим. К нему и на дом приходили больные – иногда по 50 за день. Владимир Яковлевич никому не отказывал, а самым бедным выдавал даром лекарства. Смерть застала Менци в чужом доме, куда он приехал к тяжело больному пациенту. Было 8 часов вечера, суббота, 16 февраля 1891 года. Менци скончался от паралича сердца внезапно и тихо, упав в комнате.

Суздальцы не скрывали своих слез. Доктора похоронили в Ризоположенском монастыре, где он любил бывать с молитвой. Могила в советские годы была утрачена.

Дом священника Сперанского (улица Ленина,44)

Чтобы увидеть этот дом, надо быть внимательным или отложить попытку до зимы. От чужих глаз эта усадьба прячется в придорожных зарослях. А зимой с моста через Каменку, отделяющего Пинаиху от Посада, можно рассмотреть здание с каменным рустованным на углах первым этажом и деревянным мезонином. Дом выглядит вполне благополучно, потому что был перестроен в 2009 – 2010 годах.

В справочниках упоминается, что здание принадлежало Мизиновой, о которой ничего найти не удалось. Но в книге Владимира Снегирева «Память прошлого» говорится, что каменный дом в XIX веке служил красильней купцу Адову, а впоследствии принадлежал священнику Знаменской церкви Леониду Сперанскому. Правда, об этом священнике упоминаний больше не нашлось. Зато в качестве священника Знаменской церкви упоминается Петр Иванович Сперанский, который служил более 37 лет в храме и также окормлял земскую больницу за мостом в Пинаихе.

Наследницей дома, опять же по Снегиреву, стала дочь священника – Елизавета Леонидовна Сперанская (1852 – после 1913). Она служила акушеркой в Суздальской земской больнице и была единственной на первом участке в 1899 году. В 1910 году Сперанская все также принимала в эту жизнь маленьких суздальцев. А в записях за 1912 год отмечено, что, будучи единственной акушеркой на участке, она приняла за год 233 родов, успевая работать и в больнице и выезжая по вызовам. Очень интересна судьба этой замечательной женщины. Судя по фамилии, замуж она не вышла и посвятила себя служению людям. Что было в ее тогда небольшом доме? Был ли уют, занавесочки, самовар под абажуром и пахло ли пирогами? Думается, с таким предназначением Елизавете Леонидовне было не до пирогов.

Просто красивый дом (улица Ленина, 46)

Мы тут подумали и решили, что дома, о которых мы ничего не знаем, но которые нам нравятся, мы тоже будем обозначать. Вдруг кто-то захочет взглянуть. Этот красавец наверняка мог быть построен во второй половине XIX века. У него семь окон по фасаду, тяжелые фигурные наличники и высокий каменный цоколь. В нем с удобством могла бы жить большая семья, а может, так и было. Окна выходят на городские валы, из-за которых торчат главки храмов и колоколен.

Усадьба купцов Блинниковых (улица Ленина, 51)

В начале XIX века здесь находилось владение Федора Блинникова, имевшего доход от «постоялого двора». В 1818 году владелец усадьбы с домом Иван Блинников имел доход уже «от калачного торгу». А в 1823 году усадьбу приобрел известный суздальский кузнец Петр Андреевич Калинин, который, помимо каменного дома с кузницей, имел еще каменную кузницу у реки. Здешние Калинины славились изготовлением остовов для тарантасов и тарантасных колес. Плетеные корзинки тарантасов и ободья они покупали. После смерти Петра Калинина владение перешло в руки его дочери Александры, которая вышла замуж за купеческого внука Василия Фирсова. В состав их владения, помимо этого дома, каменной кузницы «во рву» и домашних служб, входил еще постоялый двор.

В 1850 году хозяином дома, кузницы и огородной земли стал Илья Семенович Лужнов. На первом этаже дома жила прислуга, или так называемые «молодцы». Этот дом в начале ХХ века и купил купец Александр Васильевич Табашников-Смирнов, который торговли не вел, а жил на капитал жены, купеческой дочери из семьи Бабушкиных, владевших во Владимире маслобойными заводами. Имя хозяйки, к сожалению. Мы не нашли. Александр Васильевич увлекался пением и музыкой, играл на фисгармонии. В интернете встречается старое фото семьи владимирского купца Михаила Петровича Бабушкина (1855 – 1936) с семьей. Возможно, та барышня слева и могла стать любящей супругой суздальского любителя музыки.

Сейчас дом фактически брошен – все его окна заложены камнем. Первый этаж практически врос в тротуар. Известно, что уже в середине ХХ века в подвале дома и на первом этаже его была вода.

Усадьба купца Лужнова (улица Ленина, 53 – 55)

Хорошее место, бойкое – на большой дороге, у реки и под крепостной стеной. До того, как купец Лужнов построил здесь в 1831 году свою усадьбу, участок был в руках двух разных владельцев. Семен Шагурин в 1805 году держал здесь «дом близ Предтеченской церкви, постоялый», а Василий Мамин – калашную. Семен Лужнов приспособил своё владение под полотняную фабрику с массой хозяйственных построек – красильней, сновальней, сушильней, конюшней, баней. В 1850-е годы его сын Степан Семенович Лужнов получал доход «от фабричного заведения миткалей». А вот внук Григорий Степанович в 1862 году продал свое владение суздальскому купцу-мукомолу Василию Яковлевичу Жинкину, который с производством миткалей уже никак не был связан. Зато в описаниях дома появились парадные лестница и комнаты, вестибюль.

И все же дом связывают именно с семьей Лужновых. Род в Суздале известный и влиятельный, а также довольно разветвленный и бывший в родственных отношениях со многими семействами города, включая Жинкиных. Потомки делятся известной им информацией о предках на сайте города и выкладывают фотографии родственников, живших в Суздале на рубеже XIX и ХХ веков. Возьмем на себя смелость привести несколько фотопортретов, чтобы читатель получил более полное представление о городе и о тех, кто наполнял его жизнью.

Жинкины уступили здание под почту. С 1923 года в доме размещался детский дом, а потом длительное время ОВД.

Дом купца Зубкова (улица Ленина, 57)

Этот маленький каменный домик в три окна по красной линии настолько скромен, что есть большой риск пройти мимо. А между тем, у него своя история. Дом был построен в начале XIX века купеческой вдовой Прасковьей Зубковой, которая имела доход «от разного торгу». В 1850-е годы домом уже владела ее дочь Мария Петровна, вышедшая замуж за купца Шерышева. Жила она в доме мужа, а здесь держала постоялый двор. Остался дом постоялым двором и при новом владельце – купце 2-й гильдии Василии Алексеевиче Жинкине, который жил в большом каменном доме на противоположной стороне улице. На рубеже XIX – ХХ веков дом купил извозчик Щукин. Позади дома еще долго сохранялись навесы, под которыми ночевали лошади постояльцев.

Дом кузнецов Калининых (улица Ленина, 60)

Дом принадлежал братьям-кузнецам Калининым – Алексею Федоровичу и Михаилу Михайловичу. У кузенов была общая каменная кузница во рву через дорогу. Кузнечным делом в Суздале занималось несколько семей, и каждый мастер имел свою специализацию. Эти Калинины делали тарантасные колеса и остовы тарантасов. Калининская кузница за Ярославской заставой обслуживала также колокольный завод Никуличевых –  ковали колокольные языки и иногда уши. А вот кузнец Лизогубов изготавливал ухваты, сковородники и прочую домашнюю утварь, без которых ни одна кухня не жила. Его тесть, кузнец Пестов был лучшим инструментальщиком и мог сделать все, что требовало точного расчета и художественного вкуса: ограды, оконные решетки и прочее. Васильевский монастырь имел ворота работы Пестова.

Интересно, что многие суздальские кузнецы имели не только сильные руки, но и сильные голоса. Многие пели в церковных и светских хорах. Например, кузнец Лизогубов был большим любителем церковного пения, но в хор его не брали – к голосу не прилагался музыкальный слух. Поэтому Лизогубов пел в кузнице и на кремлевских валах, а его голос всегда был узнаваем жителями.

Дом Жилиных (улица Ленина, 63)

С этим большим угловым домом, который имеет один адрес, не все чисто. Он состоит из нескольких зданий и строился разными хозяевами. Это здание подробно разбирает летописец Суздаля Владимир Снегирев.

Начнем с улицы Ленина. Там дом начинается фасадом в два этажа, примыкающим к двухэтажному крылу со скругленным углом, а на Торговую площадь он выходит парадным фасадом классического особняка с колоннами и антресолями третьего этажа. Так вот с улицы Ленина в двухэтажной части дома до революции арендатором был трактирщик Носков. В верхнем этаже у него была гостиница с номерами для приезжающих и с крылечком на улицу. В нижнем этаже была колбасная мещанина Зуева. В нижней части дома на самом углу была булочная Носкова. Со стороны Торговой площади на первом этаже слева от парадной лестницы был железоскобяной магазин Абрама Абрамовича Жилина. Справа от парадной лестницы – мелкая торговля мещан Ефремовых, аптекарский магазин Корнева и лавочка Орехова, торговавшего деревянным маслом. Далее шли торговые помещения Семенова тоже с железоскобяными товарами. Во флигеле была парикмахерская Добродеева. Второй этаж особняка с огромным залом с колоннами занимал трактир Носкова, а на третьем, в антресолях были бильярдные.

Снегирев пишет, что строителями этого нагромождения помещений были купцы Жинкины. Но вот сам особняк с его колоннами, невиданными для Суздаля карнизами и чистотой линий, а также непонятным для купечества мезонином – не жинкинский. Снегирев пишет, что по доекатерининскому плану земля принадлежала дворянам Голицыным – тем самым, что владели Симой. И, возможно, князь Голицын сам застраивал участок по новому плану императрицы, показывая пример купечеству прекрасным фасадом и следуя новым линиям. Проблема только в том, что следовать екатерининскому плану в середине 1760-х у владимирских Голицыных было особо некому: князь Андрей Михайлович скончался в 1770 году, как и его супруга, и не успел построить даже семейное гнездышко в Симе. Сыну и наследнику Борису Андреевичу на момент смерти отца было всего 4 года. Поэтому строителем стал опекун – двоюродный брат покойного главы семейства Александр Михайлович Голицын (1723 – 1807). Он продолжил обустройство имения в Симе и, возможно, мог быть причастен к строительству этого дома. Вот только фасад этот и план был намного удачнее усадебного.

Разные источники пишут, что дом был куплен купцами Матвеем и Степаном Жилиными. В начале 80-х гг. XIX века оба эти владения приобрел крестьянин из села Яновец Семенов Гаврила Григорьевич. В начале XX века это владение стало собственностью купца Кашицына.

Сейчас здание используется как общежитие Суздальского художественно-реставрационного училища.

Гостиный двор (улица Ленина, 63а). Бывшая Хлебная площадь.

Торговая площадь в Суздале – местечко, которое раньше не миновал ни один проезжий, а теперь – ни один турист. Тут идёт сувенирный торг, есть места отобедать. Поэтому гость Суздаля мог не разглядеть домов Пинаихи, а вот Торговые ряды он точно видел.

Построены Торговые ряды в 1806—1811 годах по проекту губернского архитектора Алексея Вершинского. Образцом для подражания стал Гостиный двор Санкт-Петербурга. Немного замедлила строительство начавшаяся война, на которую ушли общественные деньги, потраченные на снаряжение ополчения. Но в целом стройку не прекратили. В 1811 году гражданский губернатор Владимирской губернии князь Иван Долгоруков посетил Суздаль, чтобы осмотреть новые ряды – длинную галерею с арками, чередующимися с парными колоннами. Центр фасадной части представлял собой высокие ворота, увенчанными шпилем с гербом Суздаля – соколом. Князю все понравилось. Северная часть была в один этаж, южная – двухэтажная. Всего внутри помещалось около сотни купеческих лавок.

В книге «Память прошлого. Очерки В.М. Снегирева по истории Суздаля» описывается торжище и особо отмечается, что площадь, которую тогда именовали еще и Хлебной,  была мощеной камнем и грязи на ней не бывало. Каждую субботу на площади собиралось до 500 и более подвод. Возы с товарами устанавливались на площади в известном порядке.

При входе на Хлебную площадь с Большой улицы налево по направлению к церкви Царя Константина в четыре и более ряда, а иногда и вокруг церкви располагались возы с «хлебом» – так суздаляне называли зерно и муку. Здесь же можно было купить в молотом виде и зерном рожь, овес, яровую пшеницу, вику, чечевицу, горох, гречневую крупу и разную посыпку. С «хлебом» приезжало до 200 и более возов. Особенно бойко шла торговля «хлебом» зимой. Главными поставщиками зерна и муки являлись селения с безлесной стороны, а покупателями – крестьяне из заречной стороны уезда.

Масляники из сел Санино, Ляховицы и других, где находились маслобойни, обычно становились со своими бочками ближе к Владимирской улице. У них можно было купить или обменять на льняное семя льняное масло и колоб молотый или в плитах.

По направлению от Васильевской улицы к Кремлю стояли возы со льном разных сортов, который в большом количестве возделывали почти во всех селах уезда. Лен скупали скупщики в свои суздальские склады для фабрик Шуи, Кохмы и других. Можно сказать, что фабрики Вязников работали исключительно на суздальском льне.

По южной стороне ограды Казанской церкви стояли возы с картофелем, луком, огурцами, капустой, репой, брюквой, а после праздника Преображения – с яблоками, рябиной, тут же продавался толченый хрен. Картофель славился из селений по левую сторону Нерли, например, из села Урусобино. Летом и осенью, а зимой, особенно перед Масленицей, здесь торговали мороженной и сухой рыбой, клюквой и привозными грибами.

Ближе к ограде Воскресенской церкви на базаре устанавливали временные палатки лоскутницы из Шуи, Тейкова, Иванова, Кохмы. Из остатков, обрывков ткани, из бракованной мануфактуры с фабрик можно было подобрать и купить за мизерную цену материал для пошива белья и детской одежды.

По северной стороне ограды Казанской церкви располагался Гончарный ряд, в котором торговали как суздальцы, производившие крынки, горшки, плошки, цветочницы из красной глины, так и приезжие гончары из дальних северных сел уезда (например, из Якимова), предлагавшие корчаги, печные трубы из томленой серо-синей глины. За гончарами расставляли свои товары сельские столяры и плотники, изготовлявшие для крестьян обеденные столы, стулья, табуретки, шкафчики, горки и пр.

В юго-западной части площади располагался Щепной ряд. Здесь торговали вениками, исключительно березовыми, деревянными лопатами, коромыслами, тележными осями, лаптями и бахилами. Ближе к Крестовской церкви раскладывали свои изделия прямо на земле слесари из сел Торчино, Тетерино, Сокатово. Здесь можно было купить необходимые крестьянину инструменты: буравы, сверла, железки для рубанков и шерхебелей, долота и т.п., рядом так же на земле коробейники торговали лубочными товарами, картинами и копеечными книжками.

В северо-западном углу площади недалеко от Крестовской церкви находился съестной ряд базара. Здесь осенью ставились возы с грибами, белыми и черными, мочеными и солеными: рыжиками, груздями, подгруздями, волнушками, сыроежками и т.п. Грибы продавали в кадочках, чаще вместе с тарой. В зимнее время здесь стояли розвальни с мороженой свежей рыбой, главным образом из Нерли, а также розвальни с лесными мочеными ягодами: клюквой, брусникой из болотистых лесных мест за Нерлью…

Из ежегодных ярмарок жители Суздаля любили  Преподобенскую или, как ее ещё называли  Евфросиньевскую ярмарку. Она начиналась с подторжья, то есть заранее – примерно с 23 сентября, когда шел торг лошадьми. Флаг ярмарки поднимали после молебна 25 сентября и торговали всю неделю. Съезжались торговцы из всех концов. Из Ярославля обязательно приезжал кондитер Петров, и господа побогаче старались полакомить своих дам и свои семейства. Из Ростова привозили огородные семена, зеленый горошек и сладкий лук, которые в Суздале не выводили. Из Гуся везли стеклянную посуду и лампы. Из Павлова Посада (Нижегородская губерния) – ножи и замки. Из Кольчугина – медную посуду, колокольчики, бубенцы. Из Нижегородской губернии – деревянную посуду, видимо, хохломскую. Из Иванова, Кохмы, Тейкова – мануфактурные изделия. С волжских пристаней – арбузы, виноград, фрукты. Пасечники устраивали на ярмарке свои ларьки. Скоморохи давали народные представления, действовали карусели, качели, райки, фокусники и другие народные развлечения.

Сегодня утрачены огромные весы, на которых взвешивали товары перед торгом. В 20-е годы XX века и южная часть рядов была разобрана. Значительная реставрация была проведена в 1970-е годы – восстановили восточную галерею и отстроили симметрично ей западную.

Дом купца Жинкина (улица Ленина, 67)

Дом был завершен в послевоенном 1813 году купцом Василием Степановичем Жинкиным. Вместе с братьями Сергеем и Яковом он согласно «Обывательской книге» имел «дом каменный, выстроенный на купленной земле по плану, наугольный, состоящий близ церкви Всех святых…». Те братья Жинкины имели доход «от торгу мучного», который были вынуждены оставить уже к 1827 году, перейдя к «торгу овощному и ренскому погребу», то есть к винной торговле. В 1872 году хозяином дома был уже Василий Сергеевич Жинкин.  Нижний этаж был занят лавками, с надворным каменным и деревянным строением и винным складом. Рядом с домом водочный завод и ренсковый магазин «об осьми растворах».

К 1885 году к этому владению прибавился символичный даже для современного Суздаля медоваренный завод («Жинкин В. С. с сыновьями»), находившийся под Кабацкой горой — так назывался спуск в слободу Кожевники, расположенный за домом Жинкиных, то есть по современной улице Набережной. Делали и настойки, бальзамы. Чтобы определить налогообложение Жинкина, представители Владимирского акцизного управления в присутствии доверенного лица хозяина произвели на предприятии замер медоваренного котла — его емкость составила 22 ведра.

Завод Василия Жинкина успешно проработал до 1914 года, когда в России был введен сухой закон в связи с начавшейся Первой мировой войной.

Позже на верхнем этаже угольного дома на Большую дорогу продолжала еще жить семья Василия Сергеевича Жинкина, а на месте жинкинского водочного магазина было помещено Общество трезвости, где читались лекции о вреде алкоголизма. Нижний этаж дома был занят кондитерской и продовольственным магазином.

Варку медовухи возродили в 1960-х годах, когда власти СССР решили развивать внешний туризм в Суздале, и традиционный хмельной напиток из мёда очень пригодился. Жинкинских заводских корпусов над Каменкой не осталось, поэтому строили заново. Сегодня туристы в сотне метров отсюда покупают заводскую медовуху и не вспоминают о чудесном Василии Сергеевиче Жинкине, а надо бы.

Дом фармацевта Блюмберга (улица Ленина, 67)

На месте этого большого дома были железоскобяные лавки купца Федора Абрамовича Жилина, но в 1874 году случился пожар. Жилин не стал ничего строить на этом месте и продал участок приехавшему в Суздаль фармацевту Блюмбергу, который как раз искал участок под строительство дома. Он построил трехэтажный дом: на первом этаже была лаборатория, на втором этаже – аптека, а на третьем фармацевт жил с семейством. Жилины поставили рядом двухэтажную лавку с маленькими зарешеченными глазками второго этажа. Склады фармацевта выходили на Старую улицу, дела шли хорошо.

А дальше жизнь сыграла в свою обычную непредсказуемость. Блюмберг скончался, вдова сдала предприятие новому фармацевту, а дом продала обратно бывшему владельцу этой земли купцу Фёдору Жилину. Теперь аптека занимала только нижний этаж, на втором сын Жилина Владимир открыл ресторан и трактир, а на третьем были нумера. Но дела шли плохо, Жилин разорился еще до революции.

 Дом купца Кутышкина (улица Ленина, 69)

В фамилии строителя и первого хозяина этого дома допускается частенько ошибка – его называют  Кутькиным. Если Кутышкин был местным, то фамилия могла быть от мерянского прозвища за высокий рост. Кутыш – «длинный». Так вот, суздальский купец Кутышкин в 1795 году купил землю у Егора Лужнова, а в 1806 году построил на ней каменный двухэтажный дом по одному из типовых проектов XVIII века. Массивный карниз, пилястры, рустовка – милый домик. Дом перешел к его дочери Прасковье, которая была замужем за купцом Голицыным и держала тут постоялый двор, а потом к их сыну Василию Семеновичу.

В 1874 году дом выгорел, как и соседние скобяные лавки Жилина. Купец Голицын оказался разорён, а оставшиеся стены купил сосед Федор Абрамович Жилин – для своего сына Владимира, который занимался старым семейным делом – железоскобяным промыслом. После ремонта в первом этаже он открыл железоскобяную мастерскую для соседней своей же лавки. В верхнем этаже были хозяйские жилые помещения.

Позже тут же был открыт один из первых зубоврачебных кабинетов в Суздале. А первым зубным врачом была дочь хозяина дома, носившая по мужу фамилию Глотова. К сожалению, имени найти не удалось.

Квартиру в доме также снимал учитель гимназии А. Ф. Павлов, который слыл оригиналом. Давая уроки на дому, он посещал учеников верхом на лошади в то время, как другие педагоги ходили пешком или пользовались услугами извозчиков.

Кстати, крайний правый кусочек дома, покрашенный в желтый цвет, был пристроен в 1875 году. Он добавляет асимметрии, не так ли?

Дом извозчика Бурова (улица Ленина, 71)

Дом был построен в начале 1880-х годов мещанином Григорием Семеновичем Буровым. Видно, что по центру дома на первом этаже была арка, ставшая позже окном. Через эту арку ямщики въезжали во двор, который сдавался как раз под ямское ремесло. Хозяин дома Буров жил на первом этаже, а второй сдавал под постоялый двор. Чтобы не скучать при постоялом дворе, Григорий Семенович держал одну резвую лошадь, легкие саночки и пролетку. Он числился легковым извозчиком по Суздалю. Работал Буров даже летом, что было редкостью. В основном извозчиками по Суздалю были крестьяне села Ивановское, и работали они только зимой, после сбора урожая. Труд этот не считался тяжелым, так как пассажиров в маленьком Суздале было немного. Всё свободное время извозчики проводили в трактире Носкова (улица Ленина, 63) за стаканом горячего чая под баранки. Суздальцы знали, где сидят ямщики, поэтому сразу шли в трактир за извозом, а не на ямские дворы, где под навесами сонно стояли их лошади и жевали сено.

Дом купца Зыкова (улица Ленина, 73)

О, этот домик вы вряд ли минуете. В нём аппетитное заведение общепита, чьи двери вы можете даже увидеть в советском фильме «Женитьба Бальзаминова».

Этот каменный двухэтажный угловой дом у старинных Лазаревской и Антипиевской церквей принадлежал купцу Ивану Степановичу Зыкову. Сам он был старостой Тихвинской церкви на другом берегу Каменки. На втором этаже дома Зыков жил с семьей, а на первом – держал бараночную. Так что вкусно на первом этаже было всегда.

Баранки Зыкова замешивались и пеклись по рецепту, который семья держала в строгом секрете. Зыковские баранки были любимы всеми за то, что сами по себе они были тверды и удобны в поклаже, но, попав в стакан горячего чая, моментально разбухали и становились вкусными и приятными для всех – для малых детей и беззубых стариков. За это зыковские баранки пользовались огромным спросом.

У  Ивана Зыкова был сын Василий и две дочери – Надежда и Мария. Василий записался купцом 2-й гильдии. Надежда вышла замуж за купца Владимира Жинкина. А судьба другой дочери – Марии – тянет на отдельную книгу. Она присоединилась к революционному кружку в Суздале, в 1905 году вступила в партию и вышла замуж за социал-демократа Алексея Ивановича Скобенникова.

Алексей Иванович, родившийся в Суздале, тоже вступил в партию с 1905 года. В 1907 на владимирской квартире Скобенникова была организована штаб-квартира Владимирской военной организации РСДРП, была установлена связь с солдатами Владимирского гарнизона. Но группа была раскрыта властями, а Алексей Скобенников осужден. Четыре года он отбыл во Владимирской каторжной тюрьме, а в феврале 1912 года был сослан в Иркутск. Вот об этих четырех годах революционер и написал книгу «Во Владимирской каторжной тюрьме». Кстати, Скобенников отбывал срок вместе с будущим крупным советскими  военачальником Михаилом Фрунзе. Книгу «Во Владимирской каторжной тюрьме. 1907-1911 г.г.» можно почитать в интернете. Судя по фотографии, сделанной в иркутской ссылке, Мария Ивановна разделила с мужем наказание. Как к этому отнеслась купеческая семья – остается только догадываться.

Судя по данным из книги Аксёновой, семья Скобенниковых после ссылки проехала не в родной Суздаль, а сразу в Москву. Там Алексей Иванович служил профессиональным партийным работником, был членом Центральной контрольной комиссии. Краевед Снегирёв пишет, что Мария Зыкова была «известной самой первой революционеркой в Суздале». Он отмечает также, что Мария Ивановна была похоронена на Знаменском кладбище и «всеми забыта». Но тут закралась неточность.

Кроме Марии Ивановны в Суздале было немало революционеров из числа отпрысков купеческих семей, которые хотели бороться за идеалы равенства, а не за рецепты бараночного теста или сбыт скобяных изделий. И помнить урожденную Зыкову есть кому – у Скобенниковых было трое детей и наверняка есть немало потомков. А похоронена Мария Ивановна всё же в Москве в колумбарии Новодевичьего кладбища.

Дом купца Воронина (улица Ленина, 78)

Интересное здание, которое цепляет взгляд скруглённым углом, выходящим на Торговую площадь. Здание было построено в конце XVIII века купеческим сыном Яковом Ворониным согласно Екатерининскому плану городской застройки от 1788 года. В 1839 году дом перешел во владение купцов Жинкиных – Василия и Сергея, которые к 1850 году расстроили дом в несколько раз и отвели нижний этаж под лавки. В 1854 году здание вновь было перестроено, а позже его единственным владельцем стал купец Алексей Васильевич Жинкин. Не дом, а гордость – торговые лавки в 13 растворов!

Однако Алексей Жинкин провел несколько неудачных операций в хлебной торговле и расстроил свое наследство тягой к роскоши, поэтому не смог уплатить накопившиеся за ним городские пошлины. Светило банкротство и выведение из сословия купеческого – словом, большой позор. По этой причине немало купцов позапрошлого века пустили себе пулю в голову. Но ситуацию спас тесть Жинкина – ярославский промышленник Дмитрий Дмитриевич Иродов. Он оплатил долги зятя и записал этот роскошный дом с лавками на себя, оставив управление в семье дочери. На рубеже XIX и XX веков на первом этаже были лавки, а верхний этаж дома сдавался в качестве жилья состоятельным чиновникам. Позже в здании размещалась булочная, а вдоль всего первого этажа тянулся железный навес на деревянных столбах (на фото – в правой части снимка).

После революции в каменной сводчатой палатке при этом доме появилась первая суздальская электростанция. Лампочек суздальцы поначалу боялись – стеклянная колба могла лопнуть, стекло – попасть в глаза, а от пламени ждали пожар.

Дом с торговыми лавками с гостиницей (улица Ленина, 82)

Мимо торговых палаток, пристроенных к скрытому от взгляда с улицы дома можно было бы и пройти. Если бы не один штрих. Дом принадлежал владелице железоскобяной лавки Екатерине Федоровне Жилиной (в девичестве Фирсовой). При лавке была мастерская, в которой работал ее сын Алексей Жилин, который слыл большим умельцем по жестяной посуде. У него было отличное оборудование и ловкие руки. Правда, Алексей не был профессиональным слесарем. Он был банковским чиновником, а слесарил в свободное от службы время.

Дом купца Кнутова с постоялым двором (улица Ленина, 84)

Этот дом был построен купцом Кнутовым в 1805-1806 годы. На первом этаже были торговые помещения со сводчатыми потолками, на втором этаже – жилые комнаты, которые сдавались. Близость к центру города и торговым рядам играла свою роль. Но в середине XIX века дом по частям оказался продан в руки братьев купцов Беловых – Федора и Павла. Вероятно, сначала они купили лавки. Но в 1858 году братья решили разделить имущество, и этот дом достался младшему – Павлу Ивановичу Белову (5 июля 1827 – 19 сентября 1893).

Павел Иванович был женат на дочери богатого и многодетного суздальского купца Василия  Жинкина – Ольге Васильевне. В семье росли четыре дочери. Сын-наследник Александр скончался в младенчестве.

Белов очень уважал книги, сам много читал и даже собрал неплохую библиотеку духовного и исторического содержания. Торговля Павла Ивановича ширилась и процветала. К мучной и бакалейной торговле прибавился ренсковой погреб (торговля винами), фруктами, кондитерскими изделиями. По суздальским масштабам это был практически елисеевский магазин!

Так как садовый участок при доме был небольшой, Павел Иванович в сентябре 1879 года купил за 900 рублей у родственника садово-огородный участок против Дмитровской церкви (утрачена, стояла около музея деревянного зодчества) на левом берегу реки Каменки. На участке был деревянный на каменном фундаменте дом, старые липы, огород и сад. Летом на Каменке для семьи сооружали купальню.

Павел Иванович снискал общественное положение. Белов избирался почётным мировым судьёй, а в 1870 году он – суздальский городской голова. В этом своем качестве именно Павел Иванович  ходатайствовал перед владимирским губернатором об устройстве железной дороги к Суздалю. Он понимал, что без путей сообщения городок останется в стороне от прогресса, но не был услышан.

Четыре дочери Елизавета, Анна, Глафира и Людмила помогли бы породниться с хорошими семьями, но Павел Иванович беспокоился о том, кто же поддержит его торговое дело и будет развивать его. Две старших дочери были выданы замуж в Ковров и Иваново-Вознесенск. Третью дочь Глафиру было решено выдать за небогатого купеческого сына из Гаврилова Посада – Александра Константиновича Недошивина. Он пошёл в дом тестя примаком, работал при нём, а потом наследовал. Брак, устроенный родителями, оказался счастливым. Семье Глафиры осталась не только семейная торговля, но и дом.

Запечатлённый на этом семейном фото Павел Александрович держал при доме пивную в отдельном строении. Пиво привозилось в бочках, спускалось в подвал, где и разливалось по бутылкам, которые тут же закупоривались распаренными пробками с помощью специальной машинки. Далее пиво подавалось наверх с солёными закусками на маленьких блюдечках.

 Воспоминания о доме оставил его сын и внук Глафиры Павловны – Пётр Павлович Недошивин. Текст немалый, но очень интересный – это быт купеческой семьи Суздаля, со всеми её хлопотами, праздниками и повседневностью. Поэтому и резать стало очень жаль. Прочитайте, очень интересно. Текст из материалов музея подмосковного села Малаховки, в которой жили потомки семьи:

«Каменный двухэтажный наш дом по местоположению был лучшим в городе – на главной улице и в центре. Наша семья занимала верхний этаж, восемь окон которого на лицевой стороне смотрели на запад. Лицевая сторона нижнего этажа сдавалась квартирантам. В тыльной части нижнего этажа располагалась обширная кухня с огромной русской печью и спальни для прислуги. … Северо-восточная угловая комната когда-то была кабинетом, но на моей памяти использовалась как столовая для утренних и вечерних семейных чаепитий и парадных приёмов гостей. Дважды в году – на Пасху и на Рождество – она превращалась в буфет с винами и закусками, куда приглашались визитёры и некоторые духовные лица, приходившие с молебном. Столовая сообщалась через дверь с прихожей, где были вешалка и зеркало, и через арку, перекрываемую портьерой, с залом.

Вдоль столовой стоял широкий раздвижной стол. Над ним свешивалась керосиновая лампа. С одного торца стола (по стене) стоял старинного фасона покойный мягкий диван, было несколько тяжёлых мягких стульев того же гарнитура. Буфетный шкаф имел комод с ящиками для скатертей и салфеток, с откидною «косою» доской, за которой были ящички для ложек, ножей, вилок, и застеклённый верх с полками для чайной посуды. Был ещё небольшой столик под ковровой скатертью, стенка за которым была занята фотографиями родственников, групповыми и индивидуальными, в одинаковых столярных рамках. В столовую выходила облицованная плитками поверхность голландской печи, топившейся из прихожей. На подоконниках, как и по всем комнатам, стояли плошки с цветами. Двойные рамы двух окон столовой никогда не выставлялись. В северо-западном углу вверху был укреплён киот с иконой Воскресения Христова с двунадесятыми праздниками.

… Меблировку зала составлял гарнитур из мягких атласных стульев, кресел и дивана и венские стулья. В простенках лицевой стены стояли зеркало-трюмо и два ломберных столика; они раскладывались раз в год в именины дедушки, когда его гости между чаем и ужином садились играть в карты. В северо-восточном углу стоял рояль «Шрёдер», кажется, единственный в суздальских купеческих семьях.

В зале было много цветов в кадушках и плошках. Во время предсвяточной уборки зала все они сдвигались в середину и воспринимались в детстве как лес. Зал сообщался с прихожей, со столовой (через арку) и со следующей комнатой, гостиной (тоже через арку). Обогревался зал от той же печи, что и столовая.

Следующая комната с двумя окнами лицевой стороны когда-то считалась гостиной. Потом она стала спальней родителей и, наконец, спальней трёх мальчиков-братьев. В правом углу вверху здесь был укреплен киот с живописной иконой Александра Невского и лампадой. Меблировку её, кроме кроватей, составляли комод для белья, платяной шкаф, горка, диван и стол. Достопримечательностью этой комнаты был стоявший на круглой подставке большой букет восковых цветов, под большим стеклянным параболоидным колпаком. Двусторонние двери отделяли эту комнату от большой детской – угловой комнаты, обращённой двумя окнами на Главную улицу, а окнами южной стороны – на балкон.

Юго-западная обширная угловая комната служила детской: спальня двух мальчиков и двух девочек, гардероб для детского белья, шкап с игрушками. В правом углу лицевой (западной) стороны стоял киот-угольник с шестью иконами; низ киота был шкапчиком для аптеки. Перед иконами висела большая лампада. В этой комнате проходило моё дошкольное детство.

Здесь, пробуждаясь в первый день Пасхи, находили мы в изголовьях постелей, на блюдцах маленькие куличики и красные яички. Здесь, засыпая, прощался я с огоньком лампады, сообщавшим блеск жемчужной ризе на иконе Богоматери. Здесь, зимой, стаскивая через голову дневную шерстяную фуфайку на смену ночной полотняной рубашке, дивился я необычайному явлению: с волос сыпались искры, и пахло свежестью.

Следующая (крайняя) небольшая комната была спальней родителей. Кроме двух кроватей, здесь был комод для белья и умывальник. На стене в углу был прикреплён киот с четырьмя полями для небольших икон; перед ним висела лампада.

Из этой комнаты выходили в нежилую, «тёмненькую». Отсюда топили вторую голландскую печь, обогревавшую три вышеописанных комнаты. Здесь же стоял стол, на котором иногда кое-что варили или подогревали на спиртовке. Был ещё комод с косой доской; в его ящиках хранилась какая-то старая рухлядь. Это помещение сообщалось с прихожей, благодаря чему все комнаты замыкались в одну цепь, позволявшую при игре в лошадки двигаться все время поступательно: столовая, зал, гостиная, детская, спальня, «тёмненькая», прихожая. Другая дверь сообщала «тёмненькую» с вестибюлем парадного крыльца и балкона. В тёмненькой же была лестница на антресоли, где было две комнатки с низкими потолками; там временами селились приезжавшие гостить родственники. Здесь же был выход на чердак, куда выбрасывались отслужившие свой век предметы домашнего обихода (поломанные стулья, утварь).

Под лестницей складывались дрова для двух печей.

Из основной части дома через застеклённый холодный коридор проходили в пристройку (задние комнаты). Здесь была столовая, где обедали и ужинали, две жилых комнаты, в которых обитали в разное время то деды, то тётки, и «тёмненькая» с лежанкой, умывальником, двумя комодами и постелью прабабушки (здесь она и скончалась от инсульта).

В одной из комнат сосредотачивались книги. Здесь же стоял большой киот-угольник с девятью иконами; низ киота был шкапчиком для аптечки. Кушанья в столовую подавались из кухни, расположенной в нижнем этаже. Прислуге приходилось носить их по лестнице холодных сеней. Эта лестница служила для повседневного сообщения жилого (верхнего) этажа с низом.

Вторая лестница – широкая, парадная – в вестибюле парадного крыльца использовалась лишь в большие праздники; тогда она покрывалась ковровой дорожкой, закреплявшейся под ступенями металлическими прутьями. Вестибюль парадного крыльца сообщался дверью с застеклённым коридором и другой дверью с сенями кухонной лестницы. В вестибюле стоял обширный шкаф для хранения банок и других съестных припасов. В сенях кухонной лестницы находился туалет примитивного устройства (холодный, выгребной). Юго-восточный угол пристройки занимали две палатки для хранения в сундуках одежды – одна над другой. В верхнюю палатку входили железной дверью из вестибюля; в нижнюю – со двора.

Обширное помещение нижнего этажа, обращенное на двор (на восток), делилось перегородками на кухню и две жилых комнаты для прислуги. Большую часть кухни занимала русская печь с котлом для подогрева воды. В печи, кроме, повседневной варки, выпекались караваи чёрного хлеба, которые почему-то предпочитались хлебу из булочной. На печи можно было спать. В кухне было подполье.

Из вышеописанного можно представить себе всю сложность и дороговизну содержания столь незначительного «организма», как семья суздальского купца. Уход за домом, топка печей, принос дров, воды, ежедневная готовка пищи на семью в 10 человек, кормёжка прислуги, рабочих в лавках; содержание лошади, коровы, кур; стирки, починки; керосиновое освещение комнат.

Нижняя часть дома, выходящая на Главную улицу, сдавалась квартирантам. Северная часть состояла из жилой комнаты и торгового помещения; их занимал продавец колбасы с женой и глухонемой сестрой. Южная часть состояла из 2-х комнат, и занимал их старичок-серебряник со старухой-женой…»

Такие подробности о доме и жизни в нём мы больше не находили.

Дом купцов Поповых, позже – Жинкиных (улица Ленина, 88). Первый кинотеатр.

Первый владелец дома Попов продал здание братьям Жинкиным – Алексею и Авениру Платоновичам, которые продолжали держать здесь постоялый двор с ночлегом, а второй этаж сдавали под мастерские. Арендовал мастерскую здесь известный суздальский медник Владимир Павлович Гребенщиков со своим старшим сыном, который был высококвалифицированным мастером по лужению самоваров и пользовался большим уважением.

А в 1910 году в этом здании один из наследников Жинкиных – Сергей Яковлевич Жинкин, будучи энергичным и расторопным человеком и имея мануфактурную торговлю в торговых рядах, открыл в этом доме первый суздальский кинематограф. Он отлично оборудовал зрительный зал, фойе, провёл электричество и приобрел все необходимое. Купцы и даже родня усмехались над затеей, но когда в кинематограф начали ходить буквально все, кто мог купить билет, смеяться перестали. Жинкин отлично зарабатывал на новом искусстве.

Дом мещанина Охлонина (улица Ленина, 90). Лучший трактир. 

В этом длинном ряду слившихся один с другим почти одинаковых каменных двухэтажных домов трудно вычленить нужный. Но этот дом тоже интересен. Он про женскую руку в деле.

Старый дом Охлониных был в руках купцов Фирсовых, а потом был куплен крестьянином села Троица-Берег Михаилом Никитичем Грязновым, который держал «разгонный пункт» – ямщицкие тройки. На первом этаже у Грязнова был постоялый двор, а второй он сдавал трактирщику Морозову. Трактир пользовался хорошей репутацией – там хорошо кормили. После смерти трактирщика в начале ХХ века Грязнов был готов сменить арендатора, но вдова Морозова заверила владельца дома, что она будет продолжать дело мужа. И у нее получилось – трактир вдовы был лучшим в городе.

В трактире было два зала – для менее состоятельной публики и богатых.

В первом за 5 копеек можно было получить «пару чая» – чайник заварки и чайник с кипятком, а также два куска пиленого сахара. По сигналу крышкой о верх чайника кипятка могли подливать бесконечно. В заварку шел чай «кирпичный», который давал очень крепкую заварку и долго держал цвет. За отдельную плату могли подать из буфета хлеба белого и черного, мясных или рыбных щей, кашу, холодные и горячие закуски. Несмотря на то, что в зале обслуживали небогатую публику, здесь всегда было чисто и светло, на столах были постелены клеёнки, а посетители сидели не на лавках, а на стульях.

В зале для публики побогаче работал гардероб, где могли просушить одежду и даже почистить ее. На столах были полотняные скатерти, подавали салфетки, полы были идеальной чистоты, на окнах были занавески. Здешние половые (шестёрки) были одеты в чистые белые фартуки с нагрудниками, имели салфетки для сметания крошек со стульев для посадки гостей, а на поясе – даже гребешки для расчесывания шевелюр и бород посетителей, снявших зимние шапки и желавших привести себя в порядок. На стенах были литографии, освещение электрическими лампами. Чай здесь был не кирпичный и стоил дороже – 6 копеек за пару. Заказать в буфере можно было любое поварское кушанье или сладости, за которыми в лучшую лавку Суздаля посылался гонец. А зале также была музыкальная машина, а  в соседней комнате для гостей был бильярд.

После Морозовой заведение оказалось в руках владельца соседнего кинотеатра Сергея Яковлевича Жинкина.

Дом Афиногенова (улица Ленина, 94). Почтовая станция Суздаля

Еще один дом, чей фасад сливается с предыдущими строениями. Раньше он был последним у большого городского вала. Сейчас этот дом хорошо знать туристам XXI века, потому что именно отсюда начинались и здесь завершались многие поездки.

С начала ХХ века дом принадлежал Афиногенову Василию Васильевичу, который держал почтовую контору, то есть покупал право осуществлять доставку почты и людей, отчитывался перед ведомством за порядок. Афиногенов держал 8 лошадей для почтовой гоньбы в сторну Владимира до села Борисовского (15 верст) и в сторону Гаврилова Посада (24 версты). Рейсы эти совершались тройками каждый день поочередно. Почтальоны получали московскую почту с ночных поездов каждый день, и в Суздале можно было получать ежедневно журналы и газеты, а частные письма – вообще на следующий день после их отправки из Москвы. Чтобы прокатиться с почтальонами на их тройке, надо было не только уплатить деньги, но и заполнить подробнейший подорожный лист на каждого пассажира. Поэтому с почтой ездить не любили, и нанимали у Афиногенова вольных лошадей с колокольчиком – До Владимира выходило 3 рубля, до Гаврилова Посада – 2-50 рубля. Разница состояла в том, что в Гаврилове Посаде афиногеновские ямщики дежурили всегда к приходу поезда, и можно быть уверенным, что доберешься до Суздаля. Во Владимире – как повезёт. Поэтому суздальцы предпочитали ездить в Москву не по Нижегородской железной дороге, а по Северной – Ярославско-Архангельской. Афиногенов держал 24 лошади для бесплатного проезда земских врачей, агрономов, землемеров, ветеринаров – им экипаж подавался по первому служебному требованию.

Дом Василия Васильевича весь служил его делу. Сам он с семьей жил во втором этаже. Там же были комнаты для ночлега проезжающих, которые иногда были вынуждены ждать отдохнувших лошадей или пережидать непогоду. На первом этаже было общежитие для 16 постовых и пунктовых ямщиков. Сзади дома был крытый двор на 32 лошади, каретник для летних и зимних экипажей и сарай для хранения сбруи, а также сена и овса. Соседний одноэтажный пристрой Афиногенов использовал под торговлю выпечкой, колбасой и прочими продуктами.

Интересно, что часть своего дома Афиногенов сдавал под Купеческий клуб, где были столы для бильярда и карточной игры, музыкальный зал для танцев и Рождественских ёлок. Там же интеллигенция давала любительские спектакли, собиравшие аншлаги.

Кстати, потомком Афиногенова был известный журналист Артём Боровик – его мать происходит из этого рода. Сам Боровик приезжал в Суздаль и интересовался своими суздальскими корнями незадолго до своей трагической гибели.

Дом Жилина (улица Ленина, 96)

Этот одноэтажный дом начала ХХ века. Обратить на него внимание стоит только потому, что в нем жил и работал мещанин Иван Иванович Жилин, который торговал кожаной обувью и швейными машинками «Зингер». Жилин был большим любителем технического прогресса в быту и потому насаждал различные механизмы. За это получил прозвище «суздальский Мюр и Мерилиз» – по названию известного московского универсального магазина.

Дом крестьянина Аронова с трактиром (улица Ленина, 77)

В 1872 году крестьянин Герасим Аронов имел «в большой Владимирской улице близ Ризоположенского монастыря двухэтажный угловой деревянный на каменном фундаменте дом, при оном деревянная лавка с домашними службами, сараями постоялого двора и дворовою землею…». Потом на первом этаже дома разместился и трактир. Сам хозяин жил на втором этаже. Останавливались у него преимущественно крестьяне из Юрьевского уезда, так как был обычай вставать на постой у земляков. Так было удобнее отыскать попутчиков, воспользоваться советом или передать посылку.

Дом братьев Фирсовых с лавкой (улица Ленина, 102 и 104)

Дом обращает внимание, так как стоит напротив Ризоположенского монастыря перед Красной площадью на углу Нетёки. Этот участок земли «подле дому помещика господина Калакуцкого» и «питейного дому» до 1816 года принадлежал суздальскому купцу Карпу Ивановичу Свешникову, который продал его Ефиму Денисову.  На участке сразу вырос постоялый двор. В 80-е годы XIX века дом перешел в руки купеческих сыновей Фирсовых, которые сдали дом крестьянину села Красного Ивану Ивановичу Кузьмичеву. В доме стал трактир. В нем было два отделения: так называемое дворянское — «для чистой» публики и «крестьянское» — для простых посетителей. Дворянский зал трактира был на втором этаже, а вход был устроен так, чтобы публика не пересекалась.

В лавке шла торговля продуктами. Особенно хорошо шло дело в ярмарочную пору.

Блохинская богадельня (улица Ленина, 106)

Да, это не жилой дом, а богадельня 1834 года, построенная на средства суздальского купца Блохина. Но сколько судеб она спасла и какой интересной судьбы сам жертвователь! Мы решили не упустить из вида.

Здание это вам не пройти – оно отличается размерами и ампирной гармоничностью. Центральная часть здания занята церковью, завершенной сферическим куполом, который видно над крышей. Главный фасад имеет портик с массивными, но низенькими колоннами с фронтонами. С боковых фасадов имеются деревянные крыльца, сохраняющие до сих пор старые ампирные формы. Одновременно с богадельней была построена каменная ограда с железной решеткой. Блохинская богадельня предназначалась для престарелых суздальцев.

Строитель заведения – московский купец первой гильдии Василий Максимович Блохин, многократно избиравшийся московским городским головой. Он занимался торговлей и нажил значительный капитал после войны 1812 года. Блохин не только построил, но и внес баснословную по тем временам сумму – 100 тысяч рублей в вечное обращение, то есть под проценты, с которых шло содержание жителей богадельни.

Какое дело московскому богатею до Суздаля? Самое прямое. Блохин родился в Суздале и называл его «отечественным городом». Василий Максимович родился в 1789 году четвертым сыном в семье, но через 2 года потерял мать. Отец, живший огородом и маленькой лавкой, женился еще раз, а в 1797 году скончался. Тридцатилетняя вдова осталась с пасынками. Всего имущества было дом с огородом в Кожевниках и мелочная лавка. Судя по всему, мачеха не оставила пасынков, вырастила их, научила грамоте и даже женила. В 1815 году 26-летний Василий уехал в Москву вслед за старшим братом Гаврилой. У него была 17-летняя жена Ирина Андреевна, годовалый сын Капитон и Николай 3 месяцев от роду.

Попечителей у богадельни за время ее работы было всего шесть, и пятеро из них – Блохины. После кончины Василия Максимовича в 1845 году попечительницей стала его вдова Ирина Андреевна, потом сын Николай Васильевич, потом внук Сергей Николаевич, затем его сестра Екатерина Николаевна и с 1913 года – городской голова Суздаля Михаил Афанасьевич Головашкин.

Дом Бибановых – большой, малый и восстановленный (улица Ленина, 87, 110, 112)

В конце XVIII столетия в г. Суздале, согласно «Обывательской книге» за 1788—1791 годы, насчитывалось 6 семей Бибановых, живших в разных местах города. В качестве промысла они указывали огороды и харчевни. Лавок в торговых рядах они не имели и потому относились к средним посадским людям.

Эти три дома стоят на улице Ленина практически напротив друг друга. Большой дом постройки первой половины XIX века принадлежал суздальскому мещанину Александру Афанасьевичу Бибанову (около 1830 – между 1871 и 1893). Его супругой была суздальская купеческая дочь Жинкина Елизавета Платоновна (1833 – между 1901 и 1913). Их сыновья – Николай Александрович и Михаил Александрович Бибановы. Николай окончил Московскую практическую академию коммерческих наук и  связал свою жизнь с Киржачским шелковым комбинатом. Там же жила его семья.

Малый дом построен во второй половине XIX века, а его богатая резьба выполнена резчиком И. Курбатовым из Большой Скучилихи.

Бибановский дом №112 был восстановлен своими владельцами. Подновлена резьба.

Дом купца Шишкина и приют для мальчиков (улица Ленина, 114 и 116)

Кстати, узнаете, где крадется Бальзаминов?

Интересный ансамбль из двух строений, довольно пафосных каменных ворот и сплошного кирпичного забора. Московский купец первой гильдии Иван Васильевич Шишкин (скончался в 1888 году) профинансировал строительство в Суздале второй богадельни. А здесь сохранился жилой дом Шишкина постройки середины XIX века и приют для мальчиков-сирот со школой.

Дом огородников Устиновых (улица Ленина, 120)

Мы уже видели дом огородников Устиновых на этой улице в Пинаихе. Там же был рассказ о луковой избе. А этот двухэтажный каменный дом XIX века принадлежал, судя по описи Устиновой Ольге Васильевне, мещанской жене 55 лет, то есть рожденной примерно в 1860 году. В начале ХХ века в Суздале было уже 9 семей Устиновых, и жили они на разных улицах. Этот дом – один из самых дорогих, так как стоял вдоль большой дороги и имел два этажа. Впрочем, у некоторых Устиновых помимо огородничества имелись и торговые лавки.

Дом купца Комарова с каменной лавкой (улица Ленина, 130)

Полукаменный двухэтажный дом и каменная лавка с круглой крышей принадлежал купцу-колбаснику И. В. Комарову. Он имел также в 1913 году мясную лавку в торговых рядах – за северным проездом. К сожалению, больше никакой информации о человеке с такой интересной профессией не нашлось.

 Дом огородника Шерышёва (улица Ленина, 138)

Род Шерышёвых ведёт свое начало от появления в Суздале в XV веке. В XIX  столетии Шерышевы были и огородниками, и купцами. Грядки были настоящим богатством. В XIX веке Лужновы, принимая в свою семью Марию Тимофеевну Шерышеву, получили за ней весьма богатое приданое – 59 гряд на Яруновке. А в начале ХХ века, при населении Суздаля в 6500 человек, на копку гряд и другие огородные работы нанимали примерно 1000 человек, что также свидетельствует о больших масштабах. Интересно, что свою работу наёмные крестьяне начинали и заканчивали по бою часов соборной колокольни.

Этот отреставрированный и вошедший в состав арт-отеля дом принадлежал Шерышёвым. Сейчас в этом здании есть уголок с фотографиями его владелицы Шерышевой Марии Ивановны с детьми Верой, Евдокией, Анной, Елизаветой и Петром, а также внуками в 1937 году. Родственник Владимир Тихонравов сообщил, что до 2008 года в этом доме жила Шерышева Ирина Петровна (1940-2018), ее внучка.
В Суздале было несколько ветвей Шерышевых. Интересно, что все они практически специализировались на огородных овощах.

Дом мещан Беловых (улица Ленина, 144)

Дом постройки начала XIX века. Мещане Беловы в конце XIX столетия проходили как стекольщики, каменщики, плотники. Очевидно, подряды и их удачное исполнение позволяли строить и собственные дома – например, как этот на каменном фундаменте и деревянным жилом этаже в 7 окошек. В центре города по этой же улице жил купец Павел Иванович Белов – об их доме уже писали выше. Но Беловых было больше. Например, его племянник купец Иван Фёдорович Белов, в конце XIX купил имение вдовы отставного солдата Григория Ивановича Белова в Златоустовском приходе. Были ли это родственники – неизвестно.

Дом посадского человека (улица Ленина, 148)

Предполагается, что время постройки дома относится к концу XVII-началу XVIII вв. Именно в этот период в различных городах русского государства начинают строить каменные дома средние люди посада. Забавно, но даже каменные терема больше походили на деревянные.

Этот дом был изучен со всех сторон. Однако датировка и имена первого владельца до сих пор неизвестны. Некоторые утверждают, что это было некое духовное лицо, другие настаивают на том, что дом принадлежал богатому семейству харчевников или калачников. Например, исследователь Алексей Варганов, ссылаясь на писцовые книги Суздаля 1628 – 1629 годов, владельцем дома называет ремесленника монастырской слободы Скучилихи, портного Спас-Евфимиевского монастыря, Костьку Добрынкина. По другим версиям дом связывается с именем идеолога старообрядцев Никиты Пустосвята.

Самыми ранними из достоверно известных владельцев дома, имя которых значится в Обывательских книгах XVIII века, были суздальские мещане Бибановы, занимающиеся калачным и харчевенным промыслами и жившие в этой части города. Совсем рядом сразу несколько домов этой семьи. В начале XIX века дом был продан соседу Бибановых – купцу Матвею Болдину, который доход имел «от торгу в мясном и рыбном рядах и при доме харчевым припасом».

В доме вообще-то музейная экспозиция, но само здание много лет на реставрации.

Дом литейщика колоколов Никуличева (улица Ленина, 172)

Дом стал гостевым, поэтому его постиг ремонт со всеми вытекающими. Но история колокололитейного заведения Петра Тимофеевича Никуличева стоит того, чтобы вы остановились около его дома. В сети есть информация о двух заводах – один был якобы с 1861 года близ железнодорожной станции Боголюбово, на реке Каменке, а второй открылся в Суздале в 1897 году. О суздальском хотя бы писали в газетах.

Остальные данные взяты из справочника по промышленности и непонятно, к какому заводу имеют отношение. Согласно статистическому описанию Владимирской губернии на заводе было только ручное производство, всего две плавильные печи, отопление дровами и освещение керосиновыми лампами. Основную квалифицированную работу выполняли сам хозяин и его сыновья. При необходимости нанимали помощников. Объем производства не был значительным. Так, в 1897 году, было отлито на заказ два колокола весом 200 и 300 пудов на сумму в тысячу рублей. По косвенным данным можно предположить, что завод прекратил свое существование около 1900 года. После этого года предприятие не упоминается в справочниках. В наше время достоверно известно об использовании двух колоколов, отлитых на заводе Никуличева, во время звонов на звоннице Спасо-Евфимиева монастыря в Суздале.

Обелиски Ярославской заставы

На самом деле заставу называют не только Ярославской, но и Спасской из-за соседнего Спасо-Ефимиева монастыря, а теперь еще и Ивановской – дорога ведет на Иваново. История возникновения аналогична с Владимирской заставой, которую мы описали только въезжая на эту самую длинную улицу Суздаля – её протяженность 3,3 километра.

Возможно, этот текст дополнится рассказами о домах других улиц Суздаля и историями об их жителях.