Терем в Погорелово: в плену небытия

Фотографии того края Костромской губернии я видела многократно в насыщенно-адовых ЖЖечках участников ежегодного джиперского слета “Полная Чухлома”.

В прошлом ноябре нас звали в команду двух авто и одного квадрика, но наш УАЗ был не готов – без лебедки там нечего делать в лесовозных колеях.

Зима прошла в медитациях над картой Костромской области в той ее части, куда даже Сусанин не дошел, сгинул где-то ближе к губернскому центру вместе с поляками. А тут медвежий угол. Край земного диска, откуда видны слоны, стоящие на черепахе.

Но так было не всегда – когда-то Чухлома была весьма живым краем предприимчивых людей, лесных трактов, речных мельниц и огромных молочных стад.

А сейчас…

Вместо трактов – старые грунтовки и еле видные тропы, нарисованные на картах пунктиром.

Вместо когда-то многолюдных богатых сел и деревень слова “урочище” и “нежилой”, иногда с крестиками храмов и погостов.

И всюду море.. нет, океан леса – все восточное полушарие глобуса Костромской губернии раскрашено зеленым.  

Мы, как истинно сумасшедшие, решили, что настоящая “Полная Чухлома” – это когда ты с Чухломой один на один, а не в команде. И это стоит пережить – единоборство с собственной паникой от неизвестности и внезапных приключений. Понимая, что вдвоем и одной машиной мы не сможем пробиться по бездорожью до множества точек интереса, я выбрала среди драгоценностей, скрываемых костромскими лесами, самый красивый бриллиант – терем в Погорелово. Резное деревянное чудо в мертвой деревне. Вот туда нам и надо! Хоть раз в жизни увидеть, прикоснуться

Мы выехали из Нижнего Новгорода рано утром в пятницу и отправились кратчайшим маршрутом – через Пучеж, Юрьевец, Кинешму, мимо усадьбы-музея Островского и Судиславля. Остановились в галичской гостинице и отвели на штурм бездорожья второй день пребывания – субботу. В планах было посещение не только терема в Погорелово, но и в Асташово. Правда, асташовский дом восстанавливается и потому стоит в лесах, а резьба снята. Ехать туда – просто посмотреть место и пообщаться. Дорога туда – разбитая, но проезжаемая грунтовка. А вот по дороге в Погорелово, по описаниям, нас ждали колеи, деревянный старый мост, брод и болото.

В Погорелово мы и поехали.

С чухломской объездной свернули у заправки на Введенское и ехали пару десятков километров мягкой песчаной грунтовочкой, ямки на которой непременно оторвут бампера на седане.

В Введенском мы лишь мельком взглянули на храм, восстанавливаемый батюшкой-рокером и свернули налево, в Якшу.

Проехали пару деревень и в Гольцово нас ждал мост через речку Вигу. Мост был слегка не в форме

Было непонятно, выдержит ли он две тонны железа на колесиках. А ехать-то надо. Мост выдержал, но ходил ходуном, а постеленные на нем бревна все крутились как буддистские молитвенные барабаны. Как знать, может тут свои особые мантры

Так мы добрались до Красной Нивы, в которой свернули резко направо, преодолели еще один участок лесной грунтовки и по разбитым колеям опять оказались на берегу Виги

Джиперы писали, что летом, если оно не дождливое, там воды по колено. Но на дворе был месяц май, и Вася полез проверить уровень воды штоб рассчитать брод

Воды оказалось до попы, а значит уазик проедет

На том берегу оказалось немного разбито и начиналоь болото, но тоже было вроде проходимо

Но потом болото брало верх – когда-то настеленная гать уже ушла под воду. Тут же в трясине валялись железные тросы – кого-то тащили. Деревьев для лебежения мы не видели, помощи ждать не откуда, а потому было решено не соваться.

Оставалось совсем чуток – метров 400 и мы в бывшем Погорелове. Поэтому было решено преодолеть это расстояние на своих двоих

Правда, выяснилось, что там полно тех, кто ходит на четырех Мы тут же, по свежаку наткнулись на следы молодого медведя….

… и волка

От болотца дорога сразу выводит вверх, на коренной берег реки, в Погорелово. Тут уже не угадать улиц – многие дома совершенно развалились, а какие-то если и стоят, то как-то обособленно. Приехавших встречает остов шикарного крестьянского дома в два этажа. Дом Варгасовых.

Удивляться богатству погореловских жителей позапрошлого века не приходится – это были государственные крестьяне, которые могли уходить на заработки или вести ремесло в родном крае. Самые богатые были отходниками. И уезжали, как правило, в Санкт-Петербург. Говорят, этот дом поставили раньше, чем в Погорелове появился терем. А разбогатели владельцы этого дома якобы на торговле солью. Раскулачили их в 30-е годы прошлого века, а дом простоял до 70-годов и рухнул. Вот они, Варгасовы. Их фотку я нашла на костромских сайтах. Подписано, что это отец и сын. Неплохо смотрелись тогда погореловские крестьяне.

Зато грустно выглядит само Погорелово. Его по сути уже нет. Это мертвая деревня. А между тем, стоит она в живописнейшем месте и очень старинная – она существовала ещё в начале 16 века. А в 1620 году она вместе с соседними деревнями была отдана Василию Яковлевичу Голохвастову – начальнику соколиной охоты царя Алексея Михайловича. В 1679 году он был убит в бою под Конотопом, а вотчина по наследству перешла к его двоюродному внуку Мартыну Васильевичу Голохвастову, прапрадеду А. И. Герцена – того самого, который пытался будить Россию. Сейчас не найти уже средств, чтобы разбудить отдельно взятое Погорелово

И вот наконец, мы доходим до него, погореловского терема. Он показывается нам непарадной своей стороной. Проще говоря, мы идем с тыла. Все как в сказке. Даже желание сказать, чтобы дом повернулся к нам передом, а к лесу задом. Но тут кругом лес. И только выкашивание травы и вырубка наступающих деревьев спасает Погорелово от зарастания.

А дальше наступает этот неловкий момент, когда ты понимаешь, что в доме есть хозяин. А ты сам – пришелец. И хочется быть тактичным, не ходить как лесной упырь вокруг дома, а попросить разрешение на прогулку и фотосъемку. Мы подошли к дому и нам навстречу вышел хозяин – Анатолий Иванович Жигалов.

Кто же такой нынешний хозяин терема?

Он поэт, художник, переводчик. Поэзией и живописью занимается с конца 1950-х гг. Поэтические самиздатские сборники регулярно выходят в 60-е – 70-е годы.
С середины 1970-х печатается в русскоязычной зарубежной прессе.
С 1974 г. принимает активное участие в движении художников-нонконформистов и выставляется почти на всех выставках неофициального искусства этого периода. С конца 1970-х вместе с Натальей Абалаковой приступает к реализации долгосрочного концептуального проекта “Исследования Существа Искусства применительно к Жизни и Искусству” (ТОТАРТ). В этом Проекте особое развитие получили акции, перформансы, инсталляции, различные проекты.
Вместе с Абалаковой один из зачинателей параллельного кино и специфического жанра кино- и видеоперформансов.
Автор различных литературных и критических текстов и текстографических проектов. Много занимается Mailart и визуальной поэзией. Один из организаторов и активных участников всех акций и событий движения АПТАРТ. Участвовал в создании МАНИ (Московского Архива Нового Искусства). Участвует в крупных выставках и художественных фестивалях в России и за рубежом. .
Публикации: Поэзия: Самиздатские сборники 1961-78. Книга стихов 1958-78. “Континент” №7 1976, №17, 1978, Париж; “Время и Мы”, 1976-77, Иерусалим; “Эхо”№1, 1981, Париж; “Русская мысль”, 1977. Kulturpalast (Новая Московская поэзия и акционизм), Вупперталь, 1984; Самиздат: Журнал «37» (п/р В.Кривулина), Ленинград, 1978; «Митин журнал» №34 (п/р Д.Волчека). Москва. 1990, “Двоеточие” №3-4, 2002, Иерусалим.
Совместно с Н.Абалаковой: «Двадцать один палец из жизни художника», Москва, 1999. «Тотарт:Русская рулетка», Ad Marginem, Москва, 1999. “Комментарий” №20, 2002, М. (“Четыре колонны бдительности”).

Кстати, очень интеллигентный и тонкий в общении человек.

Анатолий Иванович считает себя москвичом, но сразу же признается, что родился под Арзамасом, во время эвакуации жителей Ленинграда зимой 1941 года. Узнав, что мы из Нижнего Новгорода, очень оживился и заулыбался – мы ж почти земляки. “У меня супруга из Нижнего Новгорода!” – радовался хозяин терема. Он расспрашивал про дорогу и брод. Мы рассказали о следах волка и медведя, что его совсем не смутило. Мы попросили разрешение на фотопрогулку и робко спросили разрешение побывать в доме, чтобы сфотографировать интерьеры. Хозяин не отказал. “Погуляете и меня покричите. Я спущусь и вам все покажу”, – сказал Анатолий Иванович.

Хозяин ушел, а мы застыли перед красотой вполне рукотворной, но непостижимой уму современной жертвы Икеи и прочих типовых вещей без души.

Парадное крыльцо со светелками над ним

Липовая аллея ведущая к дому

Упавшая с крыши “карусель”

Эркеры с резными наличниками и карнизами. Смотришь и не веришь…

А какие там окна! С родными стеклами, которые местами цветные. Сколько они видели – от счастливой семейной жизни своего первого хозяина до революционного безвременья и смерти Погорелово. В эти окна заглядывает Небытие…

Вездесущие солярные знаки

Вот с этого бока у дома были дворовые постройки, которые упали в 70-80 годы. Этот бок самый непарадный. Ну и на улице есть признаки хозяйства нынешнего, включая колесный колодец

Ну и разумеется, когда смотришь на такую красоту, всегда интересно, кто же ее воздвиг среди костромских лесов.

А построил этот терем в Погорелове в 1902 – 1903 годах местный крестьянин Иван Иванович Поляшов, в народе имевший кличку Поляш. Вот он на старинной фотке с закладки храма – с часовой цепочкой, господин слева

Имея крестьянское происхождение, он был обучен минимальному – счету и чтению, что позволило ему уже потом, в отходническом промысле, самому вести бухгалтерию и заключать договора. А были у Ивана Ивановича артели плотников и резчиков – занимался он строительством загородных домов и малых архитектурных форм в Петербурге и его окрестностях, был подрядчиком. Выходило все очень хорошо – у Поляшова были вкус и хватка, а в артели были талантливые работники. Поэтому появились даже заказы из Зимнего дворца. Разбогател Поляшов и решил вернуться в родной чухломской край. Правда, встречается информация, что выслали его с запретом проживания в столицах. Подтверждения тому я не встретила. С другой стороны, обычно с таким поражением в правах уже не было речи о доброй репутации, а в случае с Поляшовым все было прилично – он был почетным гражданином. Скорее всего, он просто решил вернуться к семье, на землю отца – трое детей выросли, жена Евдокия Васильевна скончалась.

Поляшов развернулся в Погорелове весьма широко. Построил на Виге мельницу с маслобойкой, лесопильный завод с несколькими филиалами (один из них был в Чухломе). У него было много земли и угодий, его леса постоянно чистились и возобновлялись. Были многочисленные стада скота. В последствии Поляшов скупил все старые мельницы в окрестностях и построил новые, оборудованные по последнему слову техники. Поляшовский помол слыл самым лучшим – зерно везли ему.

Иван Иванович поставил даже часовню в селе. Она стоит до сих пор, только покосилась уже сильно.

У Ивана Ивановича было много работников, и предпочтение отдавалось непьющим. Если кто нуждался – Поляшов всегда помогал. Погорельцам мог из своего леса избу поставить и скот дать.

Был Иван Иванович человеком веселого нрава, и жить бобылем долго не смог. Отделив взрослых детей, он решил жениться. Вторая жена Поляшова, Мария Николаевна Суворова, была сосватана из семьи священника Введенской церкви и была на двадцать с лишним лет моложе своего мужа. Правда, без глубокой симпатии, видимо, не обошлось – брак был счастливым.

Поляшов для молодой жены и построил этот терем. Все ему хотелось на барскую ногу. Правда, он был практичным человеком, и дом, построенный на его вкус, был вполне утилитарен – были действующие туалеты, он хитро отапливался, а стены и потолки были покрыты росписями. Мария Николаевна была прекрасной хозяйкой, сама занималась садом и щеголяла в лучших нарядах, но так как часто рожала и полнела, раздавала платья девушкам Погорелова и работницам, из-за чего говорили, что “Погорельские бабы самые нарядные – их сам Поляш одевает”.

В семье родилось пятеро детей. Поляшовы жили открыто. Праздники устраивались широко – на улице ставились столы и селяне, работники гуляли и угощались. Сохранились воспоминания старожилов, в которых рассказывается, что Поляшов любил праздники и на Масленицу иногда рядился медведем, одевая медвежью шубу. Однажды на него в таком обличье напали сельские собаки – крестьяне его еле отбили, а Иван Иванович заливался смехом. Было дело, что на снежных горках у его шубы оторвали рукав, отчего Поляшов не только не рассердился, но и шутил безостановочно. Вне праздников Иван Иванович любил вечерние чаепития, приглашая гостей.

Революция все нарушила.

Поляшовых раскулачили, отняв у них сначала все, кроме дома. Потом и в дом было решено заселить местную администрацию, врача и несколько крестьянских семей. Поляшовым оставили одну комнатку на первом этаже – там в 1935 году Иван Иванович и умер. Семья его уехала в Сибирь. Следы трех детей затерялись во времени – может, их унесли репрессии, а может – война. Потомки оставшихся двух приезжали в Погорелово, прогулялись, пофотографировали дом и уехали – у терема с 1971 года другой хозяин.

Кстати, нынешний владелец терема Анатолий Иванович купил терем у сельсовета, который не знал, что делать с этой красотой и предпочел передать его в хозяйские руки. А увидел художник впервые это чудо во время байдарочного сплава по Виге. Увидел и обомлел…. Впрочем, как и мы Сейчас терем имеет статус памятника регионального значения, то есть он охраняется по закону.

А мы, нагулявшись, захотели осмотреть дом изнутри, о чем спросили позволения у Анатолия Ивановича. Он ничего не менял в доме с тех пор, как получил его. Он просто сохраняет все так, как есть, немного ремонтирует, следит за крышей. И за это Анатолию Ивановичу низкий поклон. В доме нет родной мебели – все, что вы увидите на фото – спасено из мертвых домов.

Хозяин начал экскурсию с парадного крыльца и небольшого холла

Оттуда мы сразу перешли в столовую. По словам хозяина, в этой комнате кормили работников, но судя по всему, это не совсем так – тут кушали хозяева и принимали гостей. Работников в хозяйстве усадьбы было в зависимости от сезона до тридцати человек, и кормили их в отдельной избе или на улице за большим столом. Но как бы там ни было – столовая – это культовое место в доме.

Прилегающее помещение очень похоже на кухонку – там могли готовить и хранить посуду. Ведет туда раскрашенная дверь

Дверные ручки местами родные

Друг-художник нарисовал на стекле Макария Унженского – покровителя Погорелово. День его памяти, 7 августа – престольный праздник Погорелово. Хотя деревня давно уже вымерла, окрестные жители все еще помнят о празднике. Хотя мне показалось. что очень похоже на образ Серафима Саровского, которого Анатолий Иванович тоже почитает. Он, рожденный под Арзамасом, считает, что родился на земле этого святого. Правда, в разговоре выяснилось, что Анатолий Иванович путает Арзамас и Арзамас-16, то есть закрытый город Саров. Но мы ему все объяснили и даже рассказали, как туда можно добраться, чтобы посетить Дивеево и посмотреть город, где сам родился.

На стенах проглядывает старая поляшовская роспись – прямо из-под советской краски, которой замазали все помещения

Из этого помещения выглядывает переложенная в советские годы кухонная печь. Когда-то тут был даже детский интернат – готовили на этих печах, уложив на них огромные обрезки рельс. Выглядит страшно. Думаю, в хозяйские времена все было изящнее и удобнее.

Но мы в любом случае всем восхищались. Дом настолько светлый и добрый, что сразу ясно – он видел счастье.

Тут же на первом этаже есть интересная комнатка-светелка с родными цветными стеклами.

Есть всякие темные кладовочки, непременный клозет и коридор.

Ну и еще одна комната на первом этаже – та самая, в которой доживал свои дни Иван Иванович. Она небольшая, в ней обезображенная печь, хотя раньше, судя по всему, была удобнейшая чистая голландка с лежаком в резной нише – что бывает приятнее, чем погреться в студеный вечер? Но годы и люди унесли этот домашний поляшовский уют

Поднимаемся по лестнице на второй этаж. Как говорится, в горний мир спален и светлых залов. Тут же витражная дверь в светелку

И начинается совершенное волшебство!

А дальше – круговая анфилада комнат. Когда-то они имели свои цвета – розовый, зеленый, бордовый – по колору росписи. Сейчас угадать уже непросто. Это северная гостиная.

Печка в ней переложена в советские годы и получилась простой крестьянской, а была нарядная, изразцовая. Кстати, говорят, что система отопления в доме была уникальная. После затапливания дым из труб начинал идти только часов через пять – это удивляло и пугало, а потому печи нарушили и сделали по-простому.

А это уже западная зала

Вот тут виден проход в северную

Коллекция чайников-найденышей над дверью в северную залу

Ножка скамьи в западной гостиной

По стенам Анатолий Иванович развесил осколки печных украшений, сколотых еще в советские годы и найденные в строительном мусоре. Возможно, это были лепные обрамления зеркал, которыми часто украшали печи в гостиных

Дверь из западной в южную гостиную. Она была светлой и теплой, поэтому колор в ней был бордовым. И тут за дверью видна печь – вот тут в белой нише, видимо и было зеркало в лепной раме

Светелка в южной зале. Она как раз над парадным крыльцом.

Двери в спальню, единственную непроходную комнату

Спальня. Небольшая совсем, но с когда-то уютной печью и резным пологом. Сейчас Анатолий Иванович устроил тут себе что-то наподобие кабинета

А дальше – балкон. Хотя изначально это был просто переход в хозяйственные пристройки.

Вид оттуда – на бывшее Погорелово и баньку

Кстати, нам разрешили подняться по крутой лесенке на чердак – там целых две светелки

Как и полагается, чердак там с голубями и ласточками

Экскурсия закончена, благодарим хозяина и собираемся покидать Погрелово, на прощание еще раз фотографируем терем

А заодно и соседний дом Лукича, которого Анатолий Иванович еще помнит

От Погорелова остаются странные впечатления. И вроде все там уютно и красиво, светло как-то. И в то же время ощущение запустения очень давит… Начинаем обратный квест Пешком проходим до болота, проходим его, садимса в машину и форсируем реку

По дороге обращаем внимания на остатки старинных деревянных построек в долине Виги – оказывается, это остатки мельницы и маслобойни. Ну и лесной дорогой в Красную Ниву

И вот по дороге в Гольцово, еще не доезжая до моста мы останавливаемся в другой мертвой деревне – в бывшем Венгино. Там тоже стоит замечательный крестьянский дом. Не такой роскошный как терем Поляшова, но тем не менее, весьма примечательный.

Кстати, такие завершения заборных колышков и в Асташове

А за домом – речка и чудесный вид! Как тут было, наверное прекрасно…

Мы принимаем решение зайти, тем более до нас ту проехались грабители и мародеры. Они не просто взяли что-то ценное (если нашли, конечно) но и сломали мебель, раскидали вещи, разбили стекла и даже спилили и украли перила с балясинами на лестнице. Ужасно….

Обратите внимание – печка для отопления холла и лестницы – топилась из коридора

Идем дальше по комнатам. Они сделаны почти также, как в поляшовском доме – круговая анфилада на первом каменном этаже. Потолки ниже, комнаты меньше. Росписей нет. А беспорядок и разруха составляют не такое светлое впечатление о доме, как терем. Единственное примечательное тут – камины.

Веранда с родными цветными стеклышками. Модно, видимо, было. Эклектика

Повторяется анфилада и на втором этаже. Там тоже стоят камины

Вид из окна на реку

Обратите внимание на оконную ручку – это целая система закрывания и открывания окон. До сих пор все исправно. Правда, местами вандалы уже отрывают их

Судя по распортрошенным открыткам, календарям и журналам, дом был жилым всю советскую эпоху. Нам удалось узнать, что он принадлежал зажиточному крестьянину Василию Николаевичу Канаеву. Построен в 1897 году. Семью не выселяли из дома, и потомки его жили там до 2009 года, занимая последние годы, правда, только половину дома. Деревня вымерла, дом был дачей, но стоило потомкам не приехать год-два – дом разграбили.

Вот старинная семейная фото семьи Василия Николаевича. Где он тут – непонятно. Предположительно – тот, кто справа

Покидаем дом. Кованные цветочки держат пробитый козырек крыльца

За домом стоит покосившаяся избушка – возможно, мастерская

Мы уехали оттуда в печали. Тягостное впечатление, конечно. Обратно форсировали мост

Преодолевая грунтовку, мы вообще-то планировали попасть в Асташово, где жил современник и деловой конкурент Поляшова Мартьян Сазонович Сазонов, который был его постарше, но во многом похож. Он тоже построил свой терем для второй супруги, которая тоже была дочкой священника и младше его более, чем на 20 лет. Правда, дом не был так утилитарен, как поляшовский и не сохранился в первосозданном виде, а практически догнивал, пока не попал в руки человека, который не дал ему погибнуть, занялся восстановлением. Тот терем имеет утраты и на момент нашей поездки стоял в строительных лесах, но мы собирались его посетить и даже договорились, чтобы нас там ждали. Однако доехав до Введенского, мы услышали стук в подвеске. Осмотр УАЗика показал нам, что отломился кронштейн амортизатора.

И мы бы, конечно, дошкандыбали до Асташово, сняв амортизатор, но по таким дорогам и в 650 км от дома нам стало как-то не по себе. Мы поехали обратно в Чухлому. Я предалась печали, хотя было понятно, что пока асташовский терем стоит в лесах и с него снята резьба – особо смотреть нечего.

В Чухломе нет автосервисов – об этом нам сказали доблестные гайцы на дороге. Поэтому мы встали рядом с ними, и Вася начал снимать амортизатор.

Без амортизатора, на пружине мы доехали до Галича, где посредством общения с местными владельцами дизельной шишиги, мы выехали в деревню Лаптево, где в гараже нас ждали на сварку клёвые ребята, которые тоже верят, что УАЗ всегда ранен, но никогда не убит Ибо сами очень болеют бездорожьем и УАЗом, а руки у них из плеч

В ремонте прошел остаток вечера. Больше окрестностей Чухломы мы увидеть не смогли. Но это повод приехать туда осенью – асташовский терем будет во всей красе 🙂

Поездка вообще была удивительной. Все в ней было словно подстроено, чтобы мы непременно вернулись. Сначала с нами отказались ехать два наших попутчика, потом резное чудо-терем в глуши, а потом вот эта поломка. В итоге мы увидели, видимо, только то, что должны были увидеть. Наверное, земля моего прадеда так вот ненавязчиво пригласила меня еще раз в гости ))))

Мы непременно приедем еще раз – карта окрестностей нашпигована стариной, как булка изюмом. А красота там скромная и тихая, как закат над Галичским озером. Где еще такую встретишь?