Муром: город тёртых калачей

Улица Советская, бывшая Вознесенская или Банковская

Улица Советская называлась улицей Вознесенской еще в XVI веке, при Иване Грозном. Она шла от Вознесенского храма до муромского Кремля. Интересно, что улица была всегда несколько искривленной. В начале XIX века в Муроме случились пожары, уничтожившие почти весь центр города. После пожаров город застраивался уже по плану – прямые улицы, четко структурированные по длине и ширине, пересекающиеся под прямыми углами. А Вознесенская счастливо избегала огня, и ее не перестраивали, потому улица дает легкую «дугу» по мере приближения к бывшему кремлю. В XIX веке улицу называли также Банковской – причину не надо объяснять, думаем.

Правда, престижа это добавляло мало. В Муроме печальной известностью славилась так называемая «Труба» – узкий проулок, соединявший Рождественскую улицу с Сенной площадью. Как раз здесь берет свое начало Советская улица – район рынка. В свое время это было царство картежников и всяких мелких шулеров. Вплоть до 1930-х годов здесь играли на деньги в азартные игры и пытались сбывать краденое.

Улица Советская, бывшая Вознесенская, дом № 2 – синематограф «Люкс»

Этот плохонький пристрой с заложенными окнами и дверью, закрытый со всех сторон торговыми палатками с мороженым, лимонадами и минералкой – и есть бывший кинотеатр. Впрочем, этот каменный корпус – всего лишь часть вот этого домовладения.

Здание принадлежало купцу Федору Евдокимовичу Никитину, которого чаще упоминают как мещанина. Он был партнером купца Никитина, владевшего маслобойным заводом под Муромом. Дела шли хорошо, и это здание было сдано в аренду под устройство «электрического театра» с названием «Люкс», который и был открыт в 1911 году.

Вот объявление в муромской прессе тех лет:

«Настоящим довожу до сведения г.г. граждан города Мурома, что идущая 15-го и 16-го числа сего месяца в театре «Унион» картина «Марк Антоний и Клеопатра» в 5 частях около 3000 метров постановка которой принадлежит согласно нотариального условия только мне, не может быть смешиваема с прежде выпущенной картиной в коей только около 700 метров. Прежде выпущенная картина общего с моей картиной ничего не имеет. С почтением пребываю Н. Бобов».

Бобов – это владелец синематографа. Кстати, он показывал публике и детские ленты. Например, маленьким зрителям в 1914 году экран «Люкса» представлял развлекательную ленту «Глупышкин-рыболов» и научную «Дедушкин подарок».

Сборы были важны уже тогда, как писала муромская пресса:  «В электротеатре «Люкс» в субботу и воскресенье демонстрировалось инсценированное произведение Н. В. Гоголя «Ночь перед Рождеством». Картина сделала хорошие сборы. Нельзя не приветствовать демонстрирование подобных картин». При этом на первую неделю Большого поста кинотеатр закрывался и не вводил в грех богомольный Муром.

Интересно, что владелец «Люкса» господин Бобов попадал под перекрестный огонь критики за отношение к персоналу. Билетерши, которыми обычно шли работать девушки в возрасте 13 – 21 год, получали сущие гроши и при том должны были выполнять множество обязанностей: расставить стулья, вытереть пыль, подмести пол, вымыть и натереть его, привести в порядок грязные уборные и вымыть в них paковины, чистить самовары, бегать на почту, в казначейство и нести всякую другую рассыльную и грязную работу. Во время сеансов приходится ставить и носить самовары, разносить чай, фрукты, шоколад в публику. Иногда не имея помощницы, девушка принуждена была оставлять буфет без присмотра, но в случае недочета в товаре Бобов вычитал из копеечного жалования стоимость украденного. При этом он требовал от девушек опрятного вида и даже некоторой элегантности, соблюдать которую при таком низком жаловании было невозможно. Билетерши даже угрожали Бобову забастовкой, после чего он смягчил условия труда.

Улица Советская, бывшая Вознесенская, дом № 7 – дом Устинова

Муромские краеведы пишут, что за несколько лет до революции муромской пекарней в этом доме владел отец будущего министра обороны СССР Дмитрия Федоровича Устинова (1908-1986) – Федор Сысоевич Устинов. Приводятся воспоминания Суздальцевой: «Если мама сама не пекла хлеб, его мы покупали в пекарне Устинова. Внизу была пекарня, а наверху жила семья Устиновых. Там можно было купить хлебобулочные изделия разных сортов: хлеб заварной, пеклеванный, подовые караваи, простой хлеб. Там же пеклись французские булочки, белые караваи и, конечно, калачи. Какие же они были вкусные, испеченные в пекарне Устинова». Якобы Устиновы покинули Муром в революцию.

Между тем, в официальной биографии министра обороны СССР Устинова про Муром ни слова – семья жила до революции в Самаре, отец занимался извозом, а потом пошел работать на завод. Впрочем, мог ли быть у советского министра отец – пекарь-лавочник да со своим особняком? Вряд ли. Словом, странная история. Кстати, Устиновых в Муроме немало.

Газета «Владимирские губернские ведомости» отмечала в 21 номере за 1890 год: «Старинная и характеристическая торговля в Муроме – это калачи – Муромские. Всех калачных пекарен есть до двадцати; мастера и сами хозяева так изучили все пропорции к составлению печения, что Муромские калачи, отличаясь от других самою формою, славятся особенно приятным вкусом и величиною».

Жаль, сейчас уже не купить таких калачей – в пекарне служба приставов.

Улица Советская, бывшая Вознесенская, дом № 13 – аптека Антоненко-Зощенко

Здание находится на углу с улицей Ленина, за водонапорной башней. Судя по всему, оно было надстроено вторым этажом. Вот на этом старом фото, возможно, видно крыльцо прежней Ново-Муромской вольной аптеки Александра Ивановича Антоненко – судя по скошенному углу здания и двери в нем.

Аптечная история Мурома очень интересна. В 1871 году стараниями земства была открыта «вольная земская аптека». Еще одна аптека находилась при больнице, а с 1913 года начала работать городская аптека с химико-бактериологической лабораторией. Плюс ко всему была и частная, красивая и дорогая аптека Антоненко. Хозяин сам был в ней провизором.

У Антоненко была семья, в которой выросли минимум две дочери. Сохранился в архивах музея групповой портрет Антоненко – мать, две дочери и дети одной из них. Младшая дочь Мария – в центре. Судя по дате снимка – 1900-е годы, отсутствию в кадре отца, черным платьям матери и сестер – они носят траур по Александру Ивановичу, который скончался предположительно в 1899 году. При этом заметно, что дети у сестры, выданной замуж за Чеборовского, уже довольно большие – подросток явно гимназист.

Между тем, известно, что в эти годы Мария Александровна вышла замуж за дворянина – Григория Яковлевича Зощенко.

Не встретилось подробностей этой семейной истории, но не исключено, что брак был все же отчасти устроен отцом Марии. Иначе чем можно было объяснить тот факт, что Зощенко тоже был провизором – для получения права держать аптеку было необходимо иметь соответствующее образование и разрешения. А аптека после смерти Александра Ивановича перешла именно в руки зятя-провизора. Кстати, вот на этом кадре собрались семьи Антоненко и Зощенко, а Мария с супругом стоят в правой части снимка. Дамы опять же в черном, а траур в начале ХХ века по близким членам семьи было принято носить год. То есть можно предполагать, что свадьба состоялась в последний год жизни старого аптекаря.

А вот на этом снимке траур уже снят, и в семье прибавилось детей – возможно, именно у Зощенко. По крайней мере, около Марии Александровны стоит маленький мальчик с такими же близко посаженными глазами, как у Григория Яковлевича.

Была ли аптека прибыльным делом – неизвестно. В 1914 году в городской думе Мурома разгорелся скандал, связанный с городской аптекой, в которой провизор Дмитриевский допустил растрату и воровство препаратов, а также духов почти на 2 тысячи рублей. Еще столько же составлял убыток. Гласные в гордуме даже обвинили городского главу Ивана Мяздрикова в потворстве и мягкости по отношению к провизору, а тот всего лишь был сдержан. Тем более, что благодаря Дмитриевскому Мяздриков уже стал объектом для насмешек. Однажды выяснилось, что провизор Дмитриевский уехал из Мурома по делам, взяв с собой ключ от шкафа с препаратами. Между тем, в лекарствах нуждался ребенок, и опасаясь обвинений, оставленный в городской аптеке служащий вызвал главу города для решения вопроса. Иван Петрович незамедлительно явился в аптеку, сломал шкафчик, выдал лекарство для ребенка и велел сменить замок, ключ от которого тут же забрал с собой – на подобный же непредвиденный случай.

Между тем, частная аптека до самой революции оставалась в руках Антоненко-Зощенко. Более того, даже после революционных вихрей бедная Мария Александровна оставалась служащей в этой аптеке. Что стало с ее мужем – мы не знаем, но в любом случае, ее отвага работать в этом месте, связанном с семьей – подвиг.

Обратите внимание на интерьеры аптеки – дореволюционные тщательность и большой вкус еще заметны в 1924 году. Тут и сейчас аптека, вот только выглядит все уже не так.

Именно в аптеке юная Софья Ивановна Гундобина заметила в компании молодых людей Алексея Федоровича Жадина. Да, не на званом семейном обеде или праздничном гулянии, а буднично – в аптеке. Алексея Федоровича было трудно не заметить – это был известный среди муромской купеческой молодежи весельчак. После окончания Муромского реального училища, где он учился приблизительно с 1896-го по 1902–1904 годы, Алексей Федорович успешно помогал отцу в его бизнесе, имел собственную лавку и лично торговал разнообразными шорными и скобяными изделиями. В семье держали лошадей, был собственный выезд, и рассказывали, что Алексей Жадин сам был лихим наездником и даже въезжал на лошади в открывшийся в Муроме кинотеатр.

«Она влюбилась в дедушку с первого взгляда… Бабушке очень понравилось, как он повернул голову, и этот поворот головы решил их судьбу — ее сердце до конца жизни осталось принадлежать этому стройному и подтянутому молодому человеку», – пишет в воспоминаниях внучка этой красивой пары. Инициативная девица Гундобина и ее смелый выбор по сердцу, устроенная богатыми родителями встреча, взаимная склонность и как итог девичьей храбрости – свадьба! В семейных воспоминаниях остался даже «бал» в честь молодых в родительском доме.

Улица Советская, бывшая Вознесенская, дом № 16 – Торгово-промышленный банк

А это здание, которое добавило бывшей Вознесенской еще одно название – Банковская. Внешне оно практически такое же, как и в начале ХХ века.

Это двухэтажный каменный дом из большемерного керамического кирпича на бутовом фундаменте с высоким кирпичным цоколем, облицованным профилированным белым камнем. Лепнины и прочих украшений на нем практически нет. Предположительно дом был построен в 1880 – 1882 годы и принадлежал потомственной гражданке Александре Федоровне Казанской. В 1915 году здание перешло Русскому торгово-промышленному банку, а в 2014 году передано музею под фондохранилище.