Муром: город тёртых калачей

Улица Свердлова, бывшая Полевая

Эта улица параллельна улицам Ленина, Первомайской и Льва Толстого. За её южным концом сразу начинались поля, поэтому и называлась она Полевой. Люди на ней жили разные: были среди них и муромские купеческие семейства, и даже именитый художник.

Улица Свердлова, бывшая Полевая, дом №9 – дом Куликова

Этот коричневый домик, с ушедшими наполовину в землю окнами первого этажа – дом известного художника Ивана Семеновича Куликова (1875 – 1941). Живописец родился в семье бывших крепостных крестьян, выходцев из деревни Афанасово Муромского уезда Семёна Логиновича Куликова и Александры Семёновны Савиновой. Отец художника был незаурядным специалистом кровельного и малярного дела. Во главе небольшой артели он принимал участие в строительстве и ремонте многих зданий, церквей и жилых домов города Мурома. И судя по всему, мастер смог  скопить определенный капитал. Известно, что этот домик на Полевой отец Ивана Семеновича приобрел в 1885 году.

После окончания начальной школы Иван Куликов поступил в Муромское уездное училище. Учился он прилежно и переходил из класса в класс с похвальными грамотами. Особенно любил мальчик уроки рисования. В 1894 году Куликова приняли в школу Общества поощрения художеств, где он осваивал основы графики, живописи, построения перспективы и композиции. Осенью 1896 года Куликов стал вольнослушателем Высшего художественного училища при Императорской Академии художеств при мастерской художника Владимира Маковского, но менее чем через месяц перешёл к Илье Репину. Весной 1898 года по ходатайству своего учителя Куликов был зачислен в студенты Высшего художественного училища. B 1901—1902 годах Репин пригласил Куликова помогать ему в работе над картиной «Заседание Государственного совета» вместе с Борисом Кустодиевым. В рамках этой грандиозной работы Куликовым было сделано 17 натурных портретных зарисовок. В ноябре 1902 года Иван Семенович окончил Академию художеств.

Его конкурсная работа «Чаепитие в крестьянской избе» (1902) была удостоена Большой золотой медали и дала ему право быть личным почётным гражданином и право на заграничную командировку. В 1903—1905 годах на правах пенсионера Академии художеств Куликов посетил Италию и Францию.

В 1905 году на Всемирной выставке в Льеже за «Портрет моей матери» (1903) Куликов был награждён Большой серебряной медалью. В том же году за картины «В праздничный день» (1906) и «С фонарями в саду» (1906) он получил премию Куинджи. В 1915 году за цикл картин о Муроме Куликов был удостоен звания академика живописи.

А на картинах муромского цикла у Ивана Семеновича оживает тот самый Муром, который нам уже не увидеть своими глазами. Но прежний город явно чувствуется еще и в размахе площадей, и в хороводе старых домов и лавок вокруг них.

«Все впечатления моего детства были мне милы всегда и послужили позже темам для многих моих картин», – признавался художник.

Заслужив признание, сын бывших крепостных крестьян Иван Семенович смог жениться по большой любви на девушке из известной муромской фамилии – Елизавете Аркадьевне Соколовой. Ее отец – пристав 1 стана Муромской полиции, а мать – Гундобина Варвара Васильевна, умершая в 1888 году, когда дочке Елизавете было 2 года. Зворыкина Мария Васильевна – вторая жена Соколова Аркадия Петровича, то есть мачеха Елизаветы Аркадьевны. (Благодарим за эту информацию внука художника – Беспалова Алексея Николаевича).

Именно Елизавета Аркадьевна разделяла увлечения мужа по коллекционированию предметов старины и часто становилась моделью своего любимого художника. Кстати, коллекционирование поддерживал и сосед – Алексей Жадин, живший от художника буквально через забор и тоже увлеченно собиравший элементы костюмов, старинное оружие и предметы обихода.

После революции талант Ивана Куликова был невостребован. Его “Боярышни”, “Ярмарки”, “Пряхи” стали никому не нужны. Да и сам он, “царский академик,” тоже стал никому не нужен. Прекратилась связь с Петербургом и Москвой. Деньги в банке, на которые он планировал построить мастерскую, “лопнули”. Удрать за границу как истинно русский человек он не мог, да и не пытался. Художник впал в отчаяние. К активной жизни вернуло преподавание рисунка и живописи на курсах учителей и в изостудии. С удовольствием Иван Семенович взялся и за организацию городского Художественного музея. Он стал его и основателем, и первым директором, научным сотрудником. Основу составили произведения искусства, хранящиеся в Карачаровском особняке графини Уваровой, других муромских коллекций. Теперь художник жил среди картин великих мастеров, произведения которых он видел в Эрмитаже и разных европейских музеях. Как и в молодости, вновь стал изучать великих итальянцев Тьеполо и Доссо-Досси, фламандцев и голландцев. Интересовался и произведениями русских старых мастеров.

В 30-е годы ХХ века годах художник написал более двухсот произведений для музея в Павлово-на-Оке. В 1940 году Куликов начал работу над самой большой и содержательной картиной “Выход Нижегородского ополчения в 1612 году”. Но в военном декабре 1941 года художник неожиданно умер. Картина осталась в эскизах и рисунках.

В 1947 году в трех комнатах здания открылся мемориальный дом-музей художника. Но в 2007 году по решению местных властей музей был закрыт, все экспонаты перевезены в Муромский историко-художественный музей. А музейная часть дома перешла в частную собственность потомков художника. Нельзя сказать, что вид его безупречен, но дом отмечен мемориальной доской и имеет прямое отношение к семье академика.

Улица Свердлова, бывшая Полевая, №33 – дом Жадиных (утрачен)

Сейчас вы не найдете в Муроме такого вида бывшей Полевой улицы. Она застроена, в том числе, и многоэтажными зданиями. Но как пишут на сайте Муромского музея, на этом снимке Полевой есть дом купцов Жадиных. Правда, совершенно непонятно, какой же именно из них. По описаниям, дом был обширный, двухэтажный, и, кроме того, при доме шорное заведение и разные склады товаров. Федор Васильевич торговал каретами, санями, телегами, шорно-седельным и скобяным товаром, был поставщиком Двора его Императорского Величества по части кожевенного и костного сырья и продуктов его переработки.

Жадины – фамилия для Мурома значимая и интересная, а потому хотелось бы не ограничиваться аптечной историей знакомства наследника этой фамилии Алексея Жадина с юной барышней Гундобиной, а рассказать и об их родителях, чья история знакомства даст фору потомкам. Можно было бы привязать историю к дому №44 на улице Карла Маркса, как единственному сохранившемуся жадинскому, но он настолько скучен, что смотреть на него точно никто не отправится. А вот на Полевой семья Жадиных справляла свадьбы, танцевала, дружила с соседями, среди которых особо упоминается художник Куликов.

История женитьбы Федора Васильевича Жадина достойна романтического фильма. Жаль, что не нашлась его фотография в молодых годах – думаю, он был с огоньком в глазах.

Итак, в 1864 году Фёдору Васильевичу всего 19 лет. Его отец Василий Иванович был купцом третьей гильдии, торговал пряжей, щетиной и холстом. Сын уже вовсю пробовал свои силы в торговле и производстве. И вот он получает приглашение от своего друга Николая Стулова (тоже купеческая муромская фамилия) на крещение его новорожденной дочери Катеньки. Умилившись виду нежного младенца, Федор Жадин выдал на крестинах удивительное: «Я буду ее воспитывать. Она будет моей женой».

Разумеется, тогда вряд ли восприняли такое заявление всерьез, но Жадин был человеком слова уже в 19 лет. Несмотря на возраст жениховства, он не глядел в сторону барышень, а часто бывал в доме Стуловых и принимал деятельное участие в жизни Катеньки – дарил гостинцы, книги, обсуждал ее образование, но главное – он стал ее другом. Как бы там ни было, в 20 лет, то есть в 1884 году Катя Стулова вышла замуж за 39-летнего Федора Жадина. Интересно, что свадьба состоялась не в 16 и не в 17 лет Кати, как тоже бывало, когда родители или жених спешили. Очевидно, ее никто не торопил. Однако сложно представить себе эмоции невесты, которую целых 20 лет верно ждет один жених.

Обвенчались молодые в Сретенской церкви и прожили в любви и согласии долгие годы. В семье Екатерины Николаевны и Федора Васильевича было восемь детей. Не нашла их портрета в пору молодости, но даже на этой семейной фото с детьми и внуками Екатерина Николаевна еще замечательно моложава и хороша!

Осталось описание гнезда этой большой семьи. Дом на Полевой был большой, двухэтажный, в пять окон и с прилегающими постройками занимал целый квартал. При доме был сад, где росло триста яблонь различных сортов, любимым занятием детей было катание по саду на санках, запряженных в большого красивого сенбернара. На участке располагались склады, сараи, баня и прачечная, в противоположной стороне была беседка, лужайка и клумбы с цветами, был также и огород. Во дворе находился водопровод, который проходил и в кухню, располагавшуюся на первом этаже. Дом был гостеприимным и хлебосольным, в те времена было принято общаться запросто и часто ходить в гости друг к другу, не приурочивая посещение к праздникам или семейным событиям, а просто навещать знакомых, выражая этим свое почтение. Праздники отмечались пышно, к ним готовились заранее, гостей собиралось человек сорок — шестьдесят. Особенно торжественно в доме праздновались именины главы семьи, т. е. Федора Васильевича, которые приходились на начало октября. Гости являлись с поздравлениями в течение всего дня, а к вечеру собирался праздничный обед. В доме была огромная библиотека, собранная в основном Алексеем Федоровичем. Значительная часть ее сохранилась до настоящего времени. Некоторое количество находится в муромском музее, а остальные книги — в центральной библиотеке Мурома.

Алексей Жадин, как указывают некоторые источники, получил дом №7 по Полевой и стал соседом художника Куликова, с которым был очень дружен. Известно, что венчание Алексея с Софьей Ивановной Гундобиной состоялось 4 июня 1908 года в Сретенской церкви, а вот праздничный обед и бал давали именно в родительском доме на Полевой. Гостиная с окнами настежь, украшенный лентами сад и длинный стол, а вечером – фонарики в зелени деревьев.

Особой страстью Алексея Федоровича было коллекционирование. К революционному 1917 году он собрал многочисленную коллекцию, которая была уже хорошо известна. В коллекции было много вещей, представляющих историческую и художественную ценность. Среди них — старинное оружие, рыцарские доспехи, старинные головные уборы, предметы одежды, посуда, серебряные изделия и многие другие редкие вещи. Собирал также Алексей Федорович живопись и графику. Известно, что в коллекции Алексея Федоровича находилось собрание военных лубочных картинок конца XIX — начала XX века, которое сейчас хранится в музее.

Коллекция Жадина попала в муромский музей, создателем которого он так же стал. Революция задела семью и вырвала из нее Алексея Федоровича – он был обвинен в участии в мятеже против новой власти, арестован и расстрелян на Покров 1920 года во Владимире. Письма семьи и просьбы разобраться и отпустить невиновного не помогли. Могила его неизвестна.